Особенно,... 
70 
Он погладил рукой ее обнаженное бедро, а потом его рука скользнула под ее ночную рубашку. Их поцелуй становился все более глубоким, страстным и требовательным. Казалось, будто их дыхание соединилось в одно целое. Она потянула его рубашку. Ей хотелось раздеть его и раздеться самой, чтобы одежда не мешала им. Засунув руку за пояс его бриджей, она осторожно погладила пальцами твердую, гладкую головку его возбужденного органа.
Он схватил ее за руку, не давая ей продвинуться дальше. Отстранившись от нее, он уперся спиной в фортепьяно, пытаясь отдышаться.
Тряхнув головой, Иден откинула волосы за спину. У нее кружилась голова, шумело в ушах. Она вся дрожала от страсти и желания.
— Почему ты остановился? Я хочу ласкать тебя, чувствовать твое тело, — прошептала она.
Наклонившись, она хотела поцеловать его, но он покачал головой и схватил ее руками за запястья.
— Если мы сейчас не остановимся, то я уже никогда не смогу остановиться, — сказал он.
Иден потерлась своими грудями о его грудь. Ее соски моментально затвердели в ожидании его ласк.
— Тогда мы не должны останавливаться, — ответила она.
При свете свечи его глаза горели ярким огнем. Она ждала. Она чувствовала себя развратной, необузданной, невероятно сильной, уверенной в себе… а еще искренней и честной. Это было то, чему ее обучали. То, что она понимала.
Он вдруг встал и взял ее на руки. Она почувствовала, как его сильные руки обхватили ее плечи и ноги. Задув свечу, он вышел из гостиной и понес ее по коридору к ее спальне.
Иден обняла его за шею. Положив голову на его плечо, она вдыхала теплый аромат мужского тела и запах накрахмаленной рубашки. Завтра она уедет, но у нее в запасе есть еще целая ночь.
Толкнув дверь плечом, он вошел в ее комнату. Там было темно. Сквозь французские двери струился лунный свет, заливая кровать серебристым сиянием. За окном, в саду, плескалась вода в фонтане и громко стрекотали сверчки.
От волнения сердце Иден едва не выпрыгнуло из груди, когда он, быстро подойдя к кровати, положил ее на мягкие простыни. На матрасе все еще оставалась вмятина в том месте, где она лежала перед тем, как уйти в гостиную. Она протянула к нему руки.
Однако лорд Пенхоллоу не лег на кровать рядом с ней. Вместо этого он отошел в сторону, растворившись в темноте.
— Неужели ты не присоединишься ко мне? — опершись на локоть, спросила Иден.
— Нет.
Иден так опьянела от страсти и желания, что в голове у нее был сплошной туман. Она не понимала, что с ним происходит.
— Нет? — разочарованно произнесла она, встав на колени. — Но я думала, что… мы только что… — пробормотала она и осеклась на полуслове.
Она не могла произнести это вслух. Не могла описать словами то, чем они занимались в гостиной. О-о, она прекрасно знала, что это имеет множество разнообразных названий, однако ни одно из них не могло описать того, как бешено сейчас билось ее сердце, и того, какое страстное, безрассудное желание сжигало ее душу.
— Неужели ты не хочешь меня? — спросила она.
Горько усмехнувшись, он прошептал:
— Да я просто сгораю от желания. Я хочу сейчас только одного — войти в тебя и почувствовать, как твое лоно сжимает мою возбужденную плоть.
Его слова разожгли внутри нее такой пожар, что Иден застонала, мучаясь от неразделенного желания.
— Тогда иди ко мне, — позвала она его.
— Я не могу.
Рука Иден, словно плеть, упала на кровать, и она в отчаянии сжала пальцами простыню.
— Почему? — спросила она.
— Потому что мне нужно не только твое тело.
— Чего же ты еще хочешь?
— Я хочу, чтобы ты доверяла мне.
Доверяла. Иден села на кровать, поджав под себя ноги, а потом рукой отбросила волосы за спину.
— Что, если я не смогу довериться тебе? — спросила она.
— Тебе придется сделать это! — воскликнул он. — Потому что я всегда добиваюсь того, чего хочу.
Ей казалось, что сердце замерло у нее в груди.
— А если то, чего ты добиваешься, окажется совсем не тем, чего ты ожидал? — спросила она.
— Иден, ты чиста и непорочна. Я никогда не поверю, что ты замешана в каком-нибудь преступлении.
— Непорочна? — переспросила она, не веря своим ушам. — Почему вы так думаете, милорд?
Она увидела, как в темноте блеснули его безупречно белые зубы. Он, судя по всему, улыбался.
70 
