Особенно,... 
84 
И убежала, оставив Люсию наедине с ее мыслями. Которые почти всегда вертелись вокруг МакРива.
За прошедшие три дня Люсия всерьез начала опасаться, что слишком легко освоилась с ликаном. Однажды ее уже одурачили, и даже после всех этих лет она все еще до глубины души стыдилась того, что повелась на уловку Круаха. Ее сестры распознали бы, что он является злом.
Реджин сразу это почувствовала. Ей хватило одного беглого взгляда на белокурого юношу, стоящего у портала, чтобы броситься бегом к их божественным родителям и рассказать о нем. Отец и мать заставили Люсию пообещать никогда больше не видеться с Кромом. Но она упала прямо в тиски его лап, столь безоглядно веря ему, что нарушила собственные клятвы.
Не слишком ли я доверяю шотландцу?
Словно стараясь напомнить ей, почему это делать крайне неразумно, кошмары набрасывались на Люсию каждую ночь. Но только теперь впервые в жизни она делила постель с кем-то еще: с мужчиной, который начал расспрашивать ее, желая выяснить, что же она видит во сне…
— Лауша? — позвал МакРив, и она тоже ударилась головой. Сползая с полки, Люсия слышала, как он топает по проходу, а затем дальше к каюте.
Она почти достигла лестницы, когда он возник на ступеньках прямо перед ней.
— Где ты была? — потребовал ответа ликан, мерцая синим цветом глаз.
— Здесь. Ты что, не почувствовал меня?
Гаррет заметно расслабился, напряжение ушло с его широких плеч.
— Трудно найти тебя на таком судне, как это. — В ответ на ее удивленный взгляд ликан пояснил: — Я учуял твой купальник, сохнущий на веревке для белья возле камбуза. — Он намотал прядь ее волос на палец: — Проследил цепочку запаха этих локонов от палубы до рулевой рубки. Твой аромат повсюду. Для меня было бы проще найти тебя, если бы ты находилась за тридцать или сорок миль отсюда.
— Я же говорила, что не сбегу. Ты не доверяешь мне?
— Да, но я преследовал тебя большую часть года. От старых привычек трудно избавиться. Вообще-то, странно осознавать, что мне не нужно больше гоняться за тобой. Приятно, но необычно.
Люсия наклонилась к нему.
— МакРив, за все это время… Ты когда-нибудь думал о том, чтобы сдаться?
— Никогда.
— Ни единого раза?
Его голос стал таким проникновенным, когда он ответил:
— Лауша, ты — моя суженая.
Гаррет пожал плечами, словно удостоверил неоспоримую истину.
Если я не буду осмотрительна, то его слова станут явью…
— Ты же не думаешь, что тебе удастся поймать обед с помощью этой ловушки?
«Нет, вы только подумайте, МакРив насмехается над Дамиано», — размышляла Люсия. Все последние десять дней эти двое находились «в контрах» друг с другом. Они дошли до такой точки кипения, что уже были неспособны разминуться в узком проходе, не столкнувшись при этом плечами.
— Считаешь, что у тебя получится лучше? — отрезал Дамиано.
— О да.
— Заключим пари.
Люсия опустилась на потрепанный шезлонг. Опершись локтями о колени и опустив подбородок на ладони, она устроилась поудобнее и приготовилась ждать, потому что за все время путешествия ни один из них не выудил даже маленькой рыбешки. Но теперь валькирия была абсолютно уверена — никто не сдвинется с места, не выиграв пари…
С каждым днем, пока «Контесса» забиралась по Сан-Мигелю глубже в девственные джунгли, Гаррет становился все более раздражительным. Он не мог усидеть на месте, явно чем-то обеспокоенный. У МакРива не было возможности бегать, и это сильно давило на него. Люсия знала, что ликанам необходимо движение. Особенно с приходом полной луны, как сегодня ночью.
И завтра они должны оказаться возле Рио Лабиринто — еще одна головная боль для Гаррета.
— Полагаю, нет никакого способа отговорить тебя от похода в лабиринт? — спросил он Люсию. И добавил в ответ на ее недобрый взгляд:
— Особенно и не надеялся на это.
Так же сильно, как МакРив ненавидел окружающую их местность, Люсия наслаждалась ею. Она вспомнила, что исследователи имели обыкновение говорить о сельве как о любовнице, сбросившей с себя все условности и запреты и заставляющей мужчину сходить с ума. Наконец валькирия поняла, что они подразумевали.
И ей это нравилось.
Уравновешенная Люсия утрачивала свою невозмутимость. Контроль над своими эмоциями, своим рассудком. Все в этом месте дышало сладострастием — яркие цвета, тепло, благоухающие ароматы. Она чувствовала себя настолько живой, как никогда прежде.
84 
