Особенно,... 
72 
— Мы с Третьяковым совершенно другое дело. Не стоит нас сравнивать. У нас с командором взаимная антипатия. Думаю, он с удовольствием упаковал бы меня в посылку и отправил бы на луну, если бы не опасался последствий. Моему начальству наплевать с большой колокольни на мое местоположение, лишь бы я лишний раз не маячила на горизонте.
— Брось, Загнибеда! Все это глупые отговорки, ты просто не хочешь брать меня с собой. Учти, если ты не убедишь командора в жизненной необходимости моего присутствия, я расскажу ректору, кто именно тогда присушил к нему кикимору и пытался разводить русалок в пруду Академии.
Я поморщилась. Да, было дело. С зельеварением у меня всегда были проблемы. Ну не ладилось у меня с составлением всяких отваров и декоктов. Особенно мне не удавались сложные составы, требующие скрупулезной точности воспроизведения. Я же вечно все путала, и результат получался самый неожиданный. Если мой котел не взрывался, преподаватель мог смело причислять сей день к самым счастливым в своей жизни. А с кикиморой вышел вообще совершенно дикий случай. Я как раз работала над одним сложным зельем. Первоначально оно задумывалось как противоядие от укуса гадюки, но гадкий состав, сколько я над ним ни билась, упорно не желал приобретать ни янтарный цвет, ни густую консистенцию. Я уже в сотый раз судорожно перелистывала учебник, пытаясь понять, каким образом получился совершенно невозможный ядовито-зеленый цвет, когда из-за угла выскочила взъерошенная и обозленная кикимора, сбежавшая с экзамена по боевой магии для старшекурсников. С боевыми искусствами я не ладила никогда, а с Ахурамариэлем еще не познакомилась. Вместо заклинания на ум приходило только «ой!» и «спасите, убивают!». Я хотела запустить в нечисть учебником, но книжка — вещь библиотечная, ее еще предстояло вернуть. Поэтому вышедшая из себя нечисть получила горячий душ из зелья с потрясающим оттенком, а я благополучно задала стрекача, не забыв, однако, прихватить с собой книгу и котел.
Кто же знал, что зелье окажется приворотным и вышедший из Академии ректор первым попадется на глаза ошпаренной, но готовой к благородному чувству любви нечисти? В результате воспылавшую пылкой страстью кикимору не могли удержать никакие оковы и препятствия. Она сбегала все равно. Ректор перешел на осадное положение и прятался в течение трех месяцев где только мог. Забавно, правда? Затем действие зелья плавно сошло на нет и все вернулось на круги своя.
А насчет русалок Мелена загнула. На самом деле я и не думала их разводить. Кто же позволил бы мне топить девушек в пруду? Просто водоем, где до этого проживали русалки, осушили. Пруд всего лишь решили почистить, но русалкам от этого не стало легче. Им просто необходимо было где-то жить. Вот я и пригласила бедняжек пожить в Академии. А что? Пруд у нас особой живностью, кроме ряски и лягушек, не отличался. Кто же знал, что усиленно клявшиеся вести себя тише воды ниже травы русалки не сдержат своего обещания и примутся водить хороводы при полной луне, заманивая доверчивых студентов мужского пола в свои холодные объятия. К счастью, им этого не удалось. Козни бледных девушек раскусили и пресекли в самом зародыше: студентов отбили, нежить выдворили. Русалки обиделись, но меня не выдали, а просто вернулись обратно в свой родной водоем, который к тому времени успели уже почистить и наполнить водой.
Дело, конечно, прошлое, только что-то подсказывало мне, что ректор не придет в восторг, когда узнает о виновнице этих небольших происшествий. Кто бы мог подумать, что меня станет шантажировать Мелена, дабы набиться в гости за компанию! В Академии она едва меня замечала, хотя я была ее соседкой по комнате и мы вынуждены были сталкиваться десяток раз на день. Куда катится этот мир?
— Ладно, — мученически вздохнула я, чтобы у оппонентки не осталось никаких иллюзий насчет того, насколько мне не хочется лезть с просьбами к ее начальству. Пусть ценит мою практически бесконечную доброту. — Я поговорю с Липаем.
— Отлично! — радостно подпрыгнула Мелена, как девочка, которой папа привез-таки вожделенные бусы.
— Но я хочу, чтобы ты поняла: я не стану упрашивать, унижаться, умолять и проливать слезы. Ничего такого. Понятно?
— И валяться в пыли, целуя его сапоги, ты тоже не будешь, — в тон поддержала Мелена, тряхнув копной ухоженных волос цвета баклажан. — Расслабься, Загнибеда. Я вовсе не требую от тебя подобного самопожертвования. Просто выдвини предложение — остальное беру на себя.
72 
