23 
— Не надо! — сказала она, с трудом переводя дыхание, и бросая на него сердитый взгляд с высоты скамейки.
Боумен, обхватив её за талию, снял со скамейки. Он удерживал девушку прямо перед собой, слегка сжимая ее талию.
— Что он сделал? Сказал какую–нибудь непристойность? Попытался заглянуть вам за корсаж?
— Мистер Боумен! — С беспомощным, сердитым взглядом запротестовала она. — Около месяца назад мистер Кларк изучал книгу по френологии[4] и попросил позволения ощупать мою …
Боумен замер, его темные глаза впервые за все время слегка расширились.
— Что именно?
— Мою голову. — При виде его озадаченного лица Ханна поспешила пояснить. — Френология — это наука, которая анализирует форму черепа человека и …
— Да, я знаю. Каждый параметр, каждое углубление что–то означает.
— Верно. Поэтому я позволила ему оценить строение моей головы и составить таблицу всех неровностей, которая позволит определить черты моего характера.
Казалось, Боумена это чрезвычайно позабавило.
— И что же он обнаружил?
— Похоже, у меня большой мозг, любящая и постоянная натура, склонность выносить поспешные суждения и способность к сильной привязанности. К сожалению, в задней части черепа имеется небольшое сужение, которое свидетельствует о преступных наклонностях.
Он довольно рассмеялся.
— Я должен был догадаться! В тихом омуте черти водятся. Разрешите мне тоже ощупать. Очень хочется узнать, какая форма у преступных наклонностей.
Ханна быстро вывернулась, увидев, как он потянулся к ней.
— Не прикасайтесь ко мне!
— Вы уже позволили одному мужчине обследовать ваш череп, — сказал он, неотступно следуя за ней. — Ничего не изменится, если вы разрешите другому мужчине сделать то же самое.
Опять он с ней играет! Хотя это было совсем неуместно, она почувствовала, как несмотря на беспокойство и тревогу, из ее груди рвется смех.
— Изучайте собственную голову, — воскликнула Ханна и попыталась спрятаться за фонтаном. — Уверена, у вас сколько угодно преступных выпуклостей.
— Результат не будет достоверным. В детстве меня слишком часто били по голове. Отец убедил наставников, что это пойдет мне на пользу.
Хотя его слова прозвучали беспечно, Ханна остановилась и посмотрела на него с состраданием.
— Бедняжка!
Боумен снова остановился перед ней.
— Вовсе нет. Я это заслужил. Я безобразничал с самого рождения.
— Дети не безобразничают без причины.
— О, причина у меня была! Так как у меня не осталось надежды стать тем идеалом, каким меня хотели видеть родители, я решил пойти другим путем. Уверен, только вмешательство матери удержало отца от того, чтобы привязать меня к дереву возле дороги с запиской: «Заберите в сиротский приют».
Ханна тихо рассмеялась.
— Хоть кем–то из своих детей ваш отец доволен?
— Не особо, но он высоко ценит зятя — Мэтью Свифта. Еще до женитьбы на Дейзи Свифт стал моему отцу почти как сын. Мэтью работал на отца в Нью–Йорке. Невероятно терпеливый человек наш мистер Свифт. В противном случае он бы не продержался так долго.
— У вашего отца крутой нрав?
— Мой отец относится к тем людям, которые могут приманить собаку костью, только для того, чтобы избить ею. А потом закатить истерику, если в следующий раз собака не поспешит навстречу.
Рэйф снова предложил Ханне руку, которую она приняла, и повел девушку в сторону дома.
— Это ваш отец устроил брак Дейзи и мистера Свифта?
— Да, но каким–то образом брак по расчету превратился в брак по любви.
— Такое иногда случается, — мудро заключила она.
— Только потому, что некоторые люди, оказавшись лицом к лицу с неизбежным, убеждают себя в том, что им это нравится, лишь для того, чтобы сделать положение сносным.
Ханна поцокала языком.
— Вы — циник, мистер Боумен.
— Реалист.
Она окинула его любопытным взглядом.
— Как вы считаете, сможете ли вы когда–нибудь влюбиться в Натали?
— Вероятно, я смогу почувствовать к ней привязанность, — небрежно ответил он.
— Я имею в виду настоящую любовь, которая заставляет человека в одно и то же время ощущать потерю самообладания, радость и отчаяние. Любовь, которая вдохновит принести любые жертвы ради другого человека.
Его губы искривила сардоническая улыбка.
— С чего бы мне испытывать такое чувство к собственной жене? Это разрушит самый прекрасный брак.
Они молча шли по зимнему саду, и Ханна боролась с возрастающей уверенностью, что он еще более опасный, неподходящий Натали мужчина, чем она полагала с самого начала. Со временем Натали испытает боль и разочаруется в муже, которому она никогда не сможет доверять.
23 
