22 
— Рад за тебя, — пробурчал Шон. — Не знаю, кто из нас двоих чувствовал себя более неловко во время этого разговора.
— Уж точно не ты.
— Ладно, проехали.
Сделав глоток пива, Шон выбросил разговор со священником из головы.
— Потом еще Кэти…
— Твоя домработница?
— Как будто в моей жизни есть другая Кэти! Разумеется, речь идет о чертовой домработнице, — отрезал Шон. — Она покупает журналы, посвященные свадьбам, и приносит их моей матери, которая так внимательно их изучает, словно планирует военную операцию. Она уже говорила со мной о цветах, как будто я в них разбираюсь, и предложила мне взять напрокат большой шатер, чтобы свадебный прием можно было устроить в саду даже в случае дождя.
— Тебя все это не должно удивлять, — мягко произнес Ронан. — В конце концов, это не первая твоя помолвка.
— Это не одно и то же, — пробормотал Шон.
— Потому что в прошлый раз помолвка была настоящей? Но когда Норин тебя бросила, тебе было все равно.
«Верно», — подумал Шон.
Три с лишним года назад он предложил Норин Кэллахан выйти за него замуж. Тогда это казалось ему правильным решением. Норин была красивой, остроумной, и ей доставляли удовольствие светские мероприятия, которые он был вынужден посещать, когда создавал репутацию своей авиакомпании. Но он был всецело занят бизнесом и уделял своей невесте слишком мало времени. В конце концов ей это надоело. Она поняла, что, раз не может прибрать к рукам миллионы Шона, ей нет смысла жить с мужчиной, который едва помнит о ее существовании.
Шон нисколько не страдал, когда она ушла. Тогда он сделал вывод, что он не из тех, кто женится, и до сих пор не произошло ничего, что могло бы его переубедить.
— Вся эта история с фальшивой помолвкой была твоей идеей, — напомнил ему Ронан.
— Думаешь, я об этом забыл? — раздраженно бросил Шон, запустив пальцы в волосы. — В «Пеннивисл» посетители уже вовсю делают ставки. Угадывают даты нашей свадьбы и рождения нашего первенца.
— Я сам поставил пять евро на двадцать второе декабря, — признался Ронан, изучая этикетку на своей бутылке.
— Какого черта ты это сделал? Ты ведь прекрасно знаешь, что никакой свадьбы не будет.
— Если бы я не сделал ставку, всем это показалось бы подозрительным.
— Думаю, ты прав. — Покачав головой, Шон посмотрел в окно. Тени от покачивающихся на ветру деревьев были похожи на привидения. — Когда я был обручен с Норин, никого в этом городе моя жизнь не интересовала.
— Потому что никто в городе ее терпеть не мог, — сказал Ронан. — Более самодовольной и высокомерной женщины я не встречал.
«С этим трудно поспорить», — подумал Шон.
— А вот Джорджия всем здесь нравится. Она замечательная.
— Как будто я этого не знаю.
— Точно так же ты должен был знать, что последует за вашей ложью. Только не говори, что все это было для тебя сюрпризом.
— Нет, не было, — согласился Шон, все еще глядя в окно. — Но у меня такое ощущение, будто я теряю над всем контроль, и я понятия не имею, как его вернуть.
— Тебе это не удастся, — просто сказал Ронан, и Шону захотелось больно его ударить.
— И за это тоже спасибо. — Он выпил еще немного пива, но не получил удовольствия от его вкуса. — Ложь растет как снежный ком, и я не знаю, как велик он будет к тому моменту, когда мы разорвем помолвку.
— Тебе следовало подумать об этом до того, как ты претворял в жизнь свой идиотский план.
— Еще раз спасибо за поддержку, — произнес Шон с сарказмом. — Я сказал Джорджии, что позабочусь о том, чтобы все винили в нашем разрыве меня, но, боюсь, все будет гораздо сложнее. Моя секретарша уже отвечает на просьбы нескольких моих партнеров прислать им свадебные приглашения.
— Ложь начинает жить своей жизнью, — заметил его кузен.
— Это точно, — ответил Шон, стиснув зубы. Однако если бы можно было повернуть время вспять, он поступил бы точно так же. — Ронан, ты не видел мою мать, лежащую на больничной койке. Не видел слезы в ее глазах, когда она беспокоилась, что я останусь один. Не спрашивал себя, выздоровеет она или нет. — Он тяжело сглотнул. — Я очень испугался.
— Я тоже. Ты же знаешь, как Эйлиш мне дорога.
— Знаю. — Шон сделал глубокий вдох, чтобы прогнать остатки страха. — Почему бы тебе из любви к моей матери не помочь ее сыну?
— Нет, приятель. Ты сам заварил эту кашу, сам ее и расхлебывай.
22 
