– Ну, Декс Леопольд у меня попляшет! – со злостью прошипел он. – Ох, и надеру же я ему задницу!
– Прежде чем кидаться угрозами надрать кому-то задницу, – оборвал его сенатор, – советую подумать, как прикрыть свою.
– Что вы имеете в виду? – сделав удивленное лицо, спросил Дэвид.
В этот момент в дверь постучали. На пороге появился Спенсер Мартин.
Ванесса, разом ожив, со свистом втянула в себя воздух. Сенатор поднял голову.
– Так, так, – протянул он. – Наш плохой мальчик решил наконец объявиться.
Но Спенсер и бровью не повел. Проигнорировав оскорбительное замечание сенатора, он повернулся к Ванессе.
– Рад слышать, что вам уже лучше, – он покосился на президента, – Далтон Нили старается сдерживать журналистов, уверяя, что прогноз состояния первой леди самый благоприятный. Думаю, вам стоит самому поговорить с ними, сэр – успокоить нацию, сообщив, что первая леди скоро вновь приступит к своим обязанностям.
– Хорошая идея, – кивнул Дэвид. – Сенатор, составите мне компанию? Ваше присутствие на пресс-конференции будет лучшим доказательством, что у нас хорошие новости.
Сенатор нагнулся к дочери:
– Ты не возражаешь, милая? Побудешь немного одна?
– Я уже больше не одна, папа, – мягко сказала она.
– Конечно, нет. – он поцеловал ее в лоб. Потом выпрямился и кивнул на дверь: – После вас, господин президент.
Дэвиду почему-то очень не понравилась эта уступчивость сенатора. Как-то все это было подозрительно. Но еще подозрительнее была та откровенная, неприкрытая ненависть, которую он прочел во взгляде жены. Тем не менее он попрощался, снова поцеловал ее руку и покинул палату, пообещав, что очень скоро вернется.
* * *
Дэвид Меррит с самого начала своего президентства никогда не упускал случая продемонстрировать, что готов пообщаться с народом, который избрал его на этот пост. Эта его открытость и дружелюбие привлекали к нему сердца людей, готовых грудью встать на защиту своего президента. Сегодняшний день не стал исключением.
К неудовольствию агентов службы безопасности, импровизированную пресс-конференцию решено было провести тут же, на первом этаже клиники. Толпа репортеров и персонал клиники сгрудились возле нейлонового шнура, который наспех протянули в качестве разделительного барьера.
Взмокший от напряжения Далтон Нили с облегчением юркнул за спину президента, чье появление было встречено с благоговейным восторгом. Журналисты тут же засыпали его вопросами. Когда волнение немного улеглось, президент объявил, что они с сенатором Амбрюстером только что навестили первую леди.
– Нам обоим удалось с ней поговорить. Она хорошо себя чувствует, поправляется, у нее отличное настроение. Мы с сенатором признательны персоналу клиники за ту заботу и внимание, которые ей здесь оказывают – как врачам, так и медсестрам.
Сенатор не переставал удивляться самообладанию Дэвида, его умению держать себя в руках даже в такой патовой ситуации. В глубине души он даже восхищался президентом, которого сам же и создал, как скульптор восхищается своим творением. Однако он не мог не понимать, что создал чудовище. И вот теперь, как и герою романа Мэри Шелли, создателю предстояло уничтожить свое творение.
На коварный вопрос, а где же доктор Аллан, президент уклончиво ответил, что в данное время с доктором пытаются связаться. Его попросили прокомментировать наделавшее столько шуму «похищение» миссис Меррит из клиники Тэйбор-Хаус – президент сказал, что сделает это, когда у него будет больше информации.
– Пока сведения, которыми я располагаю, крайне противоречивые, – добавил он.
После этого он извинился, сказав, что их краткая пресс-конференция окончена, поблагодарил журналистов за понимание и принялся проталкиваться к выходу. Репортеры накинулись на сенатора с вопросами, но он, отказавшись отвечать, попросил Дэвида подвезти его до дома.
Дэвид недовольно поморщился, однако кивнул и сообщил водителю, что по дороге в Белый дом им предстоит сделать незапланированную остановку у дома сенатора.
– Садись в другую, – резко бросил Спенсу сенатор, когда тот попытался вслед за ними усесться в президентский лимузин.
Спенс вопросительно глянул на Меррита, явно ожидая приказаний.
– Пожалуйста, Спенс, – пробормотал тот. Сенатор мог бы поклясться, что Спенсу это не понравилось, однако спорить он не осмелился, стремясь «сохранить лицо».
– И когда же он объявился? – поинтересовался сенатор, когда президентский кортеж выехал с парковки перед клиникой.