– Как раз когда вы сочинили эту смехотворную байку о… как это вы выразились? Деликатное личное дело?
– Что-то вроде этого, – хохотнул сенатор. – Сказать по правде, я даже жалею, что Бондюран не пристрелил этого сукиного сына, когда у него была такая возможность.
– Вы поэтому попросили вас подвезти? Чтобы в очередной раз сообщить, что вы весьма невысокого мнения о моем советнике?
– Нет. Чтобы поговорить кое о чем куда более важном, чем этот мерзавец.
– Хватит об этом, Клит. Мне надоело слушать о том, что я якобы балансирую на краю гибели и только вы можете меня спасти.
– Вообще говоря, ты не так уж далек от истины, Дэвид. Я, так сказать, единственный, кто стоит между тобой и пропастью, полной дерьма – причем, такой глубокой, что тебе нечего и мечтать достать до дна.
– Звучит серьезно! – насмешливо присвистнул Дэвид.
– Все шутишь? Ну, а как тебе это? – Сенатор устремил на него свой немигающий взгляд, от которого Меррита всегда кидало в дрожь. – Ванесса родила ребенка от другого, поэтому ты убил его и пытался убить ее – по меньшей мере дважды.
После этого заявления улыбка Меррита мгновенно исчезла, словно ее стерли тряпкой, но сенатор не удивился – чего-то в этом роде он и ожидал.
– Если это Ванесса вам наболтала, значит, она еще более чокнутая, чем мы думали. Впрочем, мы оба знаем, что она всегда была с приветом.
Сенатор подавил гнев, не желая давать Дэвиду даже самого маленького преимущества.
– Я не собираюсь тратить время на пустые препирательства, Дэвид. Наверняка на каждое мое обвинение у тебя найдется куча лживых возражений, объяснений или доказательств. Я знаю эту твою манеру – ведь это я в свое время учил тебя. Поэтому давай облегчим жизнь нам обоим. Я могу гарантировать тебе то, что тебе нужно позарез.
– Вот как? И что же это?
– Мое молчание. И молчание Ванессы.
– В обмен на что?
– На развод. По взаимному согласию.
В лице Дэвида не дрогнул ни один мускул.
– Вы, должно быть, спятили, сенатор. Или у вас старческий маразм.
– Нет.
– Вы предлагаете мне развестись с Ванессой? Без суда?
– Не предлагаю. Требую. Иначе…
По губам Меррита снова скользнула издевательская ухмылка.
– Иначе что?
Сунув руку в портфель, сенатор достал оттуда большой запечатанный конверт.
– Иначе я немедленно позвоню Биллу Йенси и покажу ему вот это.
Он протянул конверт зятю. Тот небрежно открыл его, вытащил несколько цветных фотографий… и с содроганием отшвырнул их, словно клубок ядовитых змей.
– Тошнотворное зрелище, не так ли? Просто с души воротит. Впрочем, она ведь истекла кровью. Только вот смерть Бекки Стерджис не была несчастным случаем – она вовсе не упала и не ударилась головой об угол стола, как ты сказал мне в ту ночь. Ты просто забил ее до смерти. И эти снимки – лучшее тому доказательство.
Дэвид был потрясен, однако на удивление быстро пришел в себя.
– Вы блефуете, сенатор. Это на вас не похоже. Но ведь меня даже нет на этих снимках! Да и кто докажет, что на них Бекки Стерджис, а не какая-то другая женщина? С таким же успехом вы сами могли забить эту девку до смерти.
– Мог, но я этого не делал. Кстати, в конверте не только снимки.
Дэвид встряхнул конверт. Из него выпала аудиокассета.
– Нет, это ты ее убил, Дэвид. Вспомни, ты ведь тогда сам сознался, когда появился в слезах на пороге моего дома. Помнишь? Ничего, если даже забыл, все здесь, на кассете. Я все записываю, – негромко добавил сенатор. – Потом стираю ненужное, а все, что может пригодиться, храню. Увидев, что ты сделал с той бедняжкой и ее малышом, я решил, что эту пленку стоит сохранить.
Он довольно усмехнулся, заметив крупные капли пота, выступившие на лбу зятя.
– Вы не сможете использовать пленку против меня, – прохрипел Меррит. – Вы ведь тоже в этом замешаны.
– Да, не хотелось бы, – кивнул сенатор. – Жизнь, которую я посвятил служению обществу, закончилась бы позором. Вместо этого я бы предпочел послать тебя к черту и провести остаток своих дней на какой-нибудь спокойной должности, рядом с любимой дочерью. А этот прискорбный факт твоего прошлого, – сенатор кивнул на снимки, – может просто бесследно исчезнуть – раз и нет. Все, что от тебя требуется, это отпустить Ванессу без лишнего шума и ненужных откровений в прессе.
– Как, по-вашему, я смогу это сделать?
Сенатор пожал плечами.
– Просто не сошлись характерами. А смерть ребенка окончательно разрушила то, что еще оставалось от вашего брака. Миллионы супружеских пар по всей Америке станут вам сочувствовать. А откровенность, с которой вы объясните причину своего развода, возможно, даже завоюет вам немало голосов избирателей.