36 
– Ты купишь себе новые вещи, – безапелляционно приказал он.
Даглесс не понравился его тон.
– У меня есть собственная одежда, и когда я верну свой багаж…
– Я не стану путешествовать с безумной, – сухо оборвал он.
Даглесс не была уверена в значении последнего слова, но можно было догадаться. Она взглянула на свое отражение в стекле. Если вчера она выглядела паршиво, то сегодня просто превзошла себя. В конце концов, есть время для гордости и есть – для здравого смысла.
Даглесс без дальнейших слов вручила ему пакет с книгами.
– Подождите меня здесь, – повелительно бросила она тем же тоном, каким он говорил с ней. Показала на деревянную скамью под деревом и, захватив косметику, надменно выпрямилась и вошла в магазин.
На преображение ушло больше часа, но Даглесс вернулась к нему другим человеком. Рыжеватые волосы, еще совсем недавно спутанные и стоявшие беспорядочной гривой, теперь были откинуты назад, аккуратно причесаны и мягкими волнами спадали на повязанный на шее шелковый шарф. Искусно наложенная косметика оттеняла красоту лица, не того типа, который выглядел хрупким и утонченным, зато Даглесс сияла цветущим здоровьем, словно выросла на конезаводе в Кентукки или на яхте в Мэне, что, собственно говоря, было правдой.
Выбранная ею одежда отличалась простотой и прекрасным качеством: голубовато-зеленый австрийский жакет, пестрая юбка в голубовато-зеленых, темно-фиолетовых и синих тонах, шелковая блузка цвета сливы и ботинки из мягкой синей кожи. Сама не зная почему, она еще купила синие лайковые перчатки и такого же цвета кожаную сумочку, а также белье и ночную сорочку.
Захватив покупки, она перебежала дорогу к тому месту, где сидел Николас, и очень обрадовалась при виде его ошеломленного лица.
– Ну? – не выдержала она.
– Красота не знает времени, – мягко сказал он, поднимаясь и целуя ее руку.
Ничего не скажешь, в воспитании мужчин елизаветинской эры есть свои преимущества!
– Не пора ли пить чай? – спросил он.
Даглесс застонала. Мужчины все одинаковы, независимо от времени! Всегда одно и то же: «выглядишь-потрясающе-что-у-нас-на-ужин?»
– Теперь нам предстоит узнать одну из худших сторон Англии, а именно ленч. Завтрак – это прекрасно. Чай – и того лучше. Ужин неплох, если любишь масло и сливки, но ленч поистине неописуем.
Николас внимательно прислушивался к каждому ее слову, будто она изъяснялась на чужом языке.
– Что такое «ленч»? – выпалил он.
– Сами увидите, – обронила Даглесс и повела его в ближайший паб. Пабы были одними из ее любимейших мест в Англии, поскольку туда ходили семьями. К тому же там можно было выпить прекрасного пива или эля.
Когда они устроились в кабинке, Даглесс заказала два сандвича с сырным салатом, пинту пива для него, лимонад для себя и стала объяснять Николасу разницу между американским баром и английским пабом.
– Значит, и другие женщины могут ходить по улицам без сопровождения? – изумился он.
– Не только я? – усмехнулась Даглесс. – В наше время существует множество независимых одиноких женщин. У нас собственная работа, собственные кредитные карточки. Мы не нуждаемся в мужской заботе.
– Но как насчет кузенов и дядей? Разве у этих женщин нет сыновей, которые могли бы присмотреть за ними?
– Теперь все не так… – начала Даглесс, но замолчала при виде официантки, поставившей перед ними сандвичи, совершенно не похожие на те, что подают в Америке. Английский сырный сандвич представлял собой два кусочка белого хлеба, намазанных маслом, между которыми лежали ломтик сыра и крохотный листик салата. Сандвич был маленьким, сухим и безвкусным.
Николас дождался, пока она не начнет есть, прежде чем последовать ее примеру.
– Вам нравится? – спросила она.
– Никакого вкуса, – признался он и, отпив пива, пожал плечами: – И в пиве тоже.
Даглесс оглядела паб и спросила, походит ли он на заведения шестнадцатого века. Не то чтобы она верила, будто… да какая разница?!
– Нет. Здесь темно и тихо. И никакой опасности.
– Но это хорошо. Покой и безопасность всегда лучше.
Николас пожал плечами и в два счета проглотил остатки сандвича.
– Предпочитаю вкус в своей еде и вкус жизни в пабах.
Даглесс, улыбаясь, встала.
– Идем? У нас еще полно дел.
– Идем? Но где же обед?
– Вы только что его съели.
Николас поднял брови:
– Где хозяин?
– Возможно, тот, кто стоит за стойкой бара. И я видела женщину за прилавком. Наверное, она готовит. Погодите минуту, Николас, не устраивайте скандал. Англичане терпеть не могут, когда их посетители создают проблемы. Погодите минуту, я…
36 
