Особенно,... 
98 
– Капитан Одли, Господь благословил вас легким нравом, – с улыбкой сказала мисс Тавернер. – Любым делом вы занимаетесь с удовольствием, заражая окружающих своим жизнелюбием и весельем.
– Подобное общество способно доставить наслаждение даже отъявленному домоседу и ворчуну! – пылко воскликнул он.
– А вы льстец.
– Подобная мысль способна прийти в голову только такой скромнице, как вы.
– Я умолкаю. Или вы полагаете это обращение вполне приемлемым со знакомыми наследницами?
– Мисс Тавернер, взываю к вашему чувству справедливости! Разве так можно? Смилуйтесь и проявите сострадание!
– Мне было трудно удержаться, – лукаво ответила она.
– И что же я должен делать? Как мне убедить вас в искренности своих намерений?
– У вас ничего не получится: вы уже выдали себя с головой.
– Я не отступлюсь, предупреждаю вас, и предприму обходной маневр. Мне остается лишь целиком и полностью положиться на своего брата. Если он хоть немного любит меня, то должен помочь мне убедить вас в моей незаинтересованности.
– Господи помилуй, и как же он это сделает, хотела бы я знать?!
– Очень просто! Ему достаточно всего лишь продать ваши трехпроцентные облигации и проиграть все ваше состояние на бирже. И тогда я с чистой совестью смогу предложить вам руку и сердце.
– Звучит не слишком заманчиво. Пожалуй, я все-таки предпочту сохранить свое состояние, благодарю покорно.
– Мисс Тавернер, вы виновны в невероятной жестокости к человеку, раненному на службе Отечеству!
– Разумеется, это не очень хорошо. Как я могу искупить свою вину?
– Вы должны прокатить меня в коляске Уорта, – не раздумывая, ответил капитан.
– Я бы с радостью, но вот лорд Уорт может отнестись к этому несколько по-другому.
– Вздор! Его клячи должны быть польщены, что вы будете управлять ими.
– Мне бы, конечно, хотелось, чтобы он думал именно так, но, полагаю, мы поступим умнее, заручившись его позволением.
– На вас не упадет и тени подозрения, – пообещал капитан. – Вы же не станете возражать, если я прикажу заложить коляску?
Она заколебалась.
– В общем-то, однажды я уже управляла ею. Полагаю, не будет ничего плохого в том, что вы прикажете заложить ее. В конце концов, в собственном доме вы вольны поступать так, как вам заблагорассудится.
Капитан заулыбался.
– У нас еще будет возможность услышать, что думает по этому поводу мой брат. Его серые в яблоках лошадки застоялись в конюшне. Вы сумеете с ними справиться?
– Сумею, но у меня такое чувство, что делать этого не стоит. А его… его гнедые тоже в конюшне?
– Мисс Тавернер, – торжественным тоном изрек капитан Одли, – лучшего брата, чем Джулиан, и пожелать нельзя, и вообще он славный малый, но его прямой левой просто сокрушителен! Признаюсь вам откровенно – я даже не отважусь на это!
– Не совсем понимаю, что такое «прямой левой», но вы совершенно правы. Мы не должны брать его гнедых. А вот против того, что мы выгуляем его серых в яблоках, он, думаю, возражать не станет.
– В любом случае, он ничего не узнает, поскольку уехал в Лонгхэмптон. Так что, как говорится, en avant![90]
Упряжку серых в яблоках лошадей, которую вскоре неохотно подвел к крыльцу особняка грум, не выводили вот уже несколько дней, и поэтому благородные животные были свежими. Капитан Одли, окинув их взглядом знатока, заявил:
– Знаете, нам, пожалуй, лучше взять с собой Джонсона. Мисс Тавернер, вы всерьез полагаете, будто справитесь с ними, или давайте отправим их обратно и возьмем кабриолет?
– Кабриолет! Ни за что! Я уже управляла этой упряжкой и знаю: они прекрасно слушаются узды. Я постараюсь доставить вас обратно в целости и сохранности. Грума мы не берем.
– Да будет так! – бесшабашно заявил капитан. – В конце концов, одна здоровая рука у меня есть.
Впрочем, она ему не понадобилась. Мисс Тавернер в самом скором времени продемонстрировала все свое искусство, поэтому капитан, который еще никогда с ней не ездил и поначалу держался настороже, готовясь в любой момент перехватить у нее вожжи, вскоре расслабился и даже отпустил девушке комплимент, заявив, что она управляется с лошадьми не хуже самой Летти Лейд. Он говорил ей, куда править, стараясь держаться подальше от дороги на Лонгхэмптон, и надо же такому случиться, что на обратном пути в поместье они лицом к лицу столкнулись с графом.
Его светлость остановился на обочине, дабы обменяться несколькими словами с одним из своих фермеров-арендаторов, свесившись с седла своей гнедой кобылы. Джудит, первой заметив его на расстоянии около ста ярдов, испуганно охнула и воскликнула:
98 
