136 
Были ли причины оставаться здесь? Ничего важного о Филиппе я не нашла. Мы получили доказательства того, что остров не существовал… По крайней мере там, где он должен был существовать согласно карте.
Конечно, была Фелисити.
Я сказала себе:
– Мы не можем покинуть остров, пока Фелисити нездорова.
А я хотела остаться. Конечно же. Я хотела видеть Мильтона Харрингтона каждый день. Хотела чувствовать восхищение в его страстной сосредоточенности на мне. Я понимала, что это тщеславие, но не могла ничего с собой поделать.
Мне нравилось наблюдать за ним из окна балкона, когда он скакал к гостинице. Я гордилась тем, какое уважение он вызывал у всех окружающих. Люди перед ним расступались. На этом острове он был самым могущественным человеком, королем, от которого зависело их благополучие, ибо процветание острова было напрямую связано с плантацией, и он сам был этой плантацией, сам был этим островом.
Потом он замечал меня на балконе, останавливался и улыбался, и я видела блеск в его голубых глазах на бронзовом лице. Я не была бы женщиной, если бы мне не доставляло удовольствия внимание такого мужчины.
Но к чему это вело? Это было мне непонятно. И сама неизвестность разжигала во мне огонь еще сильнее. Однако не вернуться домой я не могла. Я знала, что оставлю эту экзотическую жизнь, и она превратится в то, что я буду вспоминать до конца своих дней, но жизнь без него была бы скучна и тосклива.
Поэтому я не хотела думать о будущем. Я хотела наслаждаться настоящим.
Фелисити стало немного лучше. На днях она сидела со мной во дворе под вечер, когда солнце было уже не таким яростным. Она немного сжималась, когда с ней заговаривал кто-нибудь незнакомый, но хотя бы стала ненадолго покидать свой номер.
Время от времени ее еще мучили кошмары. Я спала чутко. Наверное, я даже во сне прислушивалась, не раздастся ли стук в стену. Он раздавался, и тогда я вскакивала с постели и бежала к ней. Видя ужас в ее глазах, я понимала, что ее выздоровления придется ждать еще очень долго.
Однако меня радовало то, что ей стало хоть немного лучше.
Она разговаривала с Марией, горничной, которая убирала номера и приносила нам горячую воду и еду для Фелисити. Я часто обедала с ней. Она спала допоздна, поэтому завтракать я ходила вниз. Собираясь куда-нибудь уходить, что я в компании с Мильтоном Харрингтоном делала довольно часто, я просила Марию присмотреть за ней и, если она будет спрашивать меня, сказать ей, что я скоро вернусь.
Мария была разговорчива и очень хотела помочь. Молодая и стройная, с длинными черными волосами, смеющимися темными глазами и светло-коричневой кожей, возможно, она была не лучшим из работников, но у нее была добрая душа. О ее приближении нас всегда заранее предупреждало позвякивание ее ожерелий и браслетов.
Разговаривая, она закатывала глаза, и жизнь ей казалась большой шуткой. Даже рассказывая о каком-нибудь несчастье, она смеялась. Она любила держать нас в курсе всего, что происходило на острове. От нее мы узнали, что некий Сэм сильно поранился, когда упал на обрубки тростника. «Весь изрезался, – говорила она с жизнерадостным смешком. – Руки и лицо все в крови. На всю жизнь останется в шрамах». Рассказ о старой миссис Йоппа, которую сбила телега, вызвал веселье такого же рода.
Смех сопровождал каждую новость, радостную и трагическую. Я решила, что это привычка, и потому на это можно не обращать внимания.
У Марии был любовник. Она мечтала присоединиться к нему в Брисбене, где он работал на ферме. Сабрино мечтал когда-нибудь обзавестись собственным хозяйством. Небольшим для начала. И тогда они с Марией стали бы жить вместе. Они оба копили деньги, чтобы осуществить свою мечту.
Я слушала ее внимательно. Сабрино, судя по всему, был самым красивым мужчиной на свете. Родился он на Карибе, но Кариба была неподходящим местом для Сабрино. Мария мечтала о том дне, когда они смогут соединиться.
Если она и говорила серьезно, то только о Сабрино.
Она любила подолгу оставаться в моем номере. Ей нравилась моя одежда. Один раз я застала ее роющейся в моем шкафу. Я удивилась, но рассердиться на нее не могла, потому что ее любопытство было таким естественным и она так старалась, чтобы всем было радостно.
Однажды утром, когда я сидела на балконе, в гостиницу вошла женщина необычной красоты: высокая, темные волосы собраны высоко на голове, грациозная осанка, которую я часто замечала у женщин острова. Только она очень отличалась от остальных женщин. Я почувствовала в ней какую-то важность, и это ощущение у меня появилось, как только я заметила ее в толпе. Она была в белом облегающем платье, шею ее украшала золотая цепь.
136 
