139 
– Я всегда представляла себе этот остров сахарным. Я и не знала, что здесь добывают жемчуг.
– Ах, вы еще многого о нас не знаете. Так вы хотите посмотреть, как мы работаем?
– С огромным удовольствием!
– Вы сможете проснуться рано? Лодки будут стоять далеко от берега, у садков. Отплывают они на рассвете.
– Я приду.
– На рассвете, – повторил он.
Назавтра, проснувшись чуть свет, я отправилась на южную сторону острова. На берегу я увидела людей. Некоторые были мне знакомы, я их встречала прежде на плантации.
Я спросила:
– Мистер Харрингтон здесь?
Один из мужчин, Джейкоб, кивнул на лодку, легонько покачивавшуюся на воде.
– Мистер Харингтон сегодня спускается.
– Что? Он будет сам нырять?
– Да, он будет нырять.
Я стала наблюдать за лодкой. В лодке я различила несколько фигур. Одна была выше остальных, и я решила, что это Мильтон.
– А как долго они могут пробыть внизу?
– Недолго, мисси леди. Нельзя долго не дышать. Минуту или около того.
Кто-то из мужчин сказал:
– Джемел как-то на шесть минут нырнул.
– Джемел – хороший ныряльщик. Но однажды слишком уж надолго под водой остался. Рекорд хотел побить.
– И что с ним случилось?
– Разве ж внизу там долго проживешь? Без воздуха-то.
– То есть он умер?
– Ныряние – опасное занятие, мисси леди. Поэтому-то за него и платят… Хорошо платят.
– Но мистер Харрингтон тоже ныряет.
– Хозяин, он может все… И лучше, чем все.
– Что это за шум?
– Это заклинатели акул.
– Акул? Здесь водятся акулы?
– Иногда они подплывают близко к берегу. Но они не подплывут, пока там заклинатели.
У меня сжалось сердце. Я не очень-то верила, что эти заунывные завывания способны отпугнуть акул.
– А на людей акулы когда-нибудь нападали? – спросила я.
– О да… Нападали.
– И где были заклинатели тогда? Чем они занимались в это время?
– От всего не убережешься, мисси леди.
– Как они спускаются?
– Видите человека на краю лодки? Они работает с ныряльщиком. Они всегда работают в связке. Один ныряет, а другой следит за веревкой, которая привязана к ныряльщику.
– Это, наверное, очень рискованно.
Меня вдруг охватил страх. Он нырял, потому что я на него смотрела. Он снова хотел доказать мне, что может делать все лучше всех. Я даже подумала сердито: «Наверное, он решил, что сейчас найдет свою идеальную жемчужину».
Мне начали представляться картинки одна страшнее другой: вот на него нападает чудовищная акула, вот обрывается его веревка, вот он начинает захлебываться.
«Пусть с ним ничего не случится! – взмолилась я. – Пусть он вернется!»
Тогда я поняла, насколько много он для меня значит. В тот миг все остальное для меня потеряло значение. Я осознавала, что должна покинуть этот остров, что вернусь в Англию и выйду за Реймонда, доброго, милого Реймонда. Но умоляю, Господи, пусть с ним ничего не случиться.
С ним ничего не случилось. Разумеется.
Кипя от негодования, я дождалась возвращения лодки. Он выпрыгнул на берег и подбежал ко мне, сияя от радости.
– Так вы пришли! – воскликнул он.
– Я ожидала застать вас на берегу, а не на морском дне.
– Это было весело, – сказал он.
– Нашли свою жемчужину?
– Возможно. Их нужно еще разобрать. Вы, кажется, взволнованы.
– Я разговаривала с людьми о нырянии. Это опасно.
– Да почти в любом деле есть опасность.
– Но в этом особенно.
– Согласен, это занятие, возможно, рискованнее остальных. Так, значит, вы рады видеть меня на суше?
– Конечно же, рада.
Он взял мою руку и крепко сжал ее.
– Не волнуйтесь, я всегда буду возвращаться. Я всегда буду рядом.
На губах его появилась торжествующая улыбка. Я выдала себя.
Эхо прошлого
Прошло два дня. Позавтракав, я заняла свое любимое место на террасе с видом на море. Для меня сидеть здесь в это время стало привычкой. Позже я навещу Фелисити.
На море и берег я могла смотреть вечно. Они менялись постоянно, ежеминутно.
Ко мне подошел человек. Вчера я уже видела его и решила, что это постоялец гостиницы. По виду в нем безошибочно можно было узнать англичанина, и, проходя мимо меня, он сказал:
– Доброе утро.
– Доброе утро, – ответила я.
Он остановился.
– Вы позволите сеть рядом с вами?
– Пожалуйста.
Он занял один из свободных стульев.
– Я замечал вас несколько раз, – сказал он. – Нравится здесь?
– О да, очень.
139 
