26 
Джон широко улыбнулся, чувствуя себя в высшей степени смущенно. Видеть Джину было приятно. «Слишком приятно», – сказал он себе. Она была ужасной девушкой с передовыми идеями, которые молодой герцог не одобрял. Но еще она каким-то загадочным образом будто околдовывала его, и новый приезд девушки грозил стать суровым испытанием не только для нервов, но и для чувств.
Джон открыл дверь кареты, Джина тут же выпрыгнула и схватила его за руки.
– У меня чудесные новости! – воскликнула она. – Сейчас расскажу.
Молодой человек стал ждать, глядя в сияющие глаза Джины.
– Я знаю одну богатую наследницу, – сообщила она.
– Что? – Он не поверил своим ушам.
– Она очень богата. Как раз то, что вам нужно.
– Джина, мы уже это обсуждали, и я говорил вам…
– Но я не прошу делать ничего зазорного! – с жаром воскликнула девушка.
– А мне брак ради денег кажется довольно зазорным поступком.
– А если это брак по любви?
– Как я могу любить ее, если не знаю ее?
– Я все устрою. Дело в том, что она очень красива и очаровательна. Вы с чистой совестью можете ее полюбить и жениться. Это выгодная сделка.
– Что?
– Это папа так говорит. Если папа что-то и умеет, так это заключать выгодные сделки.
– Я сойду с ума, – обессиленно пробормотал Джон. – Вот сейчас у меня начнутся видения, я стану разговаривать с несуществующими людьми. Поверить не могу, что вы действительно…
– Вам не нравится это предложение? – с тревогой в голосе спросила дочь своего отца.
– Нет, мне это предложение не нравится.
Джон и сам не понимал, почему желание Джины его женить вызвало у него такое неприятие. Теоретически, он должен был радоваться, потому что это означало, что сама она не имеет на него видов, и тот неожиданный миг близости, который они испытали в башне, можно было просто выбросить из головы.
Но почему-то делать это ему совсем не хотелось.
– Кто она? – спросил Джон.
– Просто… наследница.
– Просто наследница. Но наследниц много, верно?
– Таких богатых, как она, не много, и вам бы нужно хорошенько подумать, прежде чем отвергать мое предложение.
– Скажите, как ее зовут, чтобы я держался от нее подальше.
– Ах так! Тогда ее имя не имеет значения, – рассердилась Джина. – Я скажу ей, чтобы она сама к вам не приближалась. Я скажу ей, что вы упрямый, и грубый, и…
– Просто скажите ей, что я на ней не женюсь! – воскликнул Джон, теряя терпение. – Этого будет вполне достаточно, ужасная вы девчонка!
Леди Эвелин, которая ступила на порог, успела услышать последние слова.
– Джон, милый, – сказала она. – Где твои манеры? Джина, как приятно вас видеть. Входите в дом, я покажу вам вашу комнату.
Она увела гостью, через плечо бросив на сына полный укоризны взгляд. Пока две женщины уходили вглубь здания, до него донесся жалобный голос «ужасной девчонки»:
– Боюсь, я обидела вашего сына, сударыня. Он мне таких гадостей наговорил.
И ответ его матери:
– Не обращайте на него внимания, моя дорогая. Огромная ошибка придавать значение тому, что говорят мужчины.
Джон тяжело задышал, пытаясь понять, сколько он еще сможет противиться желанию убить мисс Уилтон.
Глава 6
На пороге появился Фараон в сопровождении молодого мужчины богатырского телосложения, которому он дал указание заносить в дом вещи Джины. Говорил Фараон медленно, сопровождая слова жестами, пока юный гигант наконец не кивнул тяжелой головой, показывая, что понял задание.
– Кто это? – спросил Джон у Фараона.
– Его зовут Гарри, ваша светлость. Он добрый парень, но… Скажем так, не достаточно смышлен, чтобы самому устроить свою жизнь.
Дальнейших объяснений не требовалось. Джон понял, что Гарри одна из «заблудших овец». Еще он начал понимать, что, кроме них, в замке почти никто не станет работать. Был еще дворецкий Теннисон, но больше новый хозяин замка никого не узнавал.
Фараон добавил:
– Гарри отвечает за огород, ваша светлость. Он такие овощи там выращивает – загляденье. Капуста, картошка, порей, лук, травы…
– Овощи, которые мы ели вчера, были превосходны.
– Я передам ему, что вы так сказали. Он будет очень рад.
– Фараон, здесь есть еще люди, которых я не знаю?
Старик кивнул.
– Несколько человек на кухне, ваша светлость, и несколько на конюшне.
– Несколько? Сколько?
Кучер неопределенно пожал плечами.
– Один-два, может, три.
– А точнее? – стоял на своем Джон.
26 
