104 
– Это все мой старенький папа, – пояснил я с душераздирающим вздохом. – Понимаешь, он приобрел состояние, занимаясь морской торговлей, а потому настоял, прежде чем передать дело мне, на том, чтобы и я узнал кое-что о море. Ужасно старомодно, однако что я мог сделать? Только ублажить старика-папашу. Он и устроил меня на корабль. Старикан он боевой, однако жить ему осталось недолго, вот он и хочет увериться, что передаст свой бизнес тому, кто знает все ходы и выходы. Другое дело, что я – главный советник капитана Блая, – заверил я Кайкалу. – Не будь меня на борту, «Баунти» давно бы уж потонул.
– Я вашего капитана побаиваюсь, – сказала она и передернула плечами. – Когда он на меня смотрит, мне кажется, что ему охота убить меня.
– Не так страшен черт, как его малюют, – ответил я. – Я объясню ему, какая ты прелесть, и он станет относиться к тебе иначе. Капитан слушается меня как никого другого.
– И те двое из питомника, – добавила она, покачав головой и покривив рот. – Они мне совсем не нравятся.
– Мистер Кристиан и мистер Хейвуд, – сказал я. – Первый – хлыщ, второй – паскудник, но пусть они тебя не заботят. Я гораздо главнее их, что я им велю, то они и сделают. Если они попробуют досадить тебе, сразу скажи мне.
На деле этого-то я и боялся пуще всего: услышать, что мистер Кристиан подъезжает к Кайкале. Или – еще того хуже – мистер Хейвуд.
– Они плохие люди, – прошептала, почти прошипела Кайкала. – Моряки с твоего корабля добрые, а они нет. Они плохо обращаются с нами. Со всеми девушками. Мы их боимся.
Что-то в ее интонациях возбудило во мне желание узнать побольше, но в то же самое время и нежелание услышать что-либо. Ни с паскудником, ни с нашим денди я нисколько не ладил, однако они были англичанами, и мне не хотелось узнать, что оба поступают с туземцами неподобающим образом.
– А король? – спросила Кайкала. – Король Георг. Ты с ним знаком?
– Знаком? – спросил я и рассмеялся, приподнявшись, опираясь на локти. – Ты спрашиваешь, знаком ли я с ним? Боже ты мой, да я дружу с Его Величеством с малых лет. Он множество раз приглашал меня в свой дворец, и мы с ним сидели до поздней ночи, курили манильские сигары, перекидывались в картишки и рассуждали о государственных делах, попивая изысканное вино.
Кайкалу даже дрожь пробрала.
– А женщины? – спросила она. – Есть при дворе женщины?
– Женщин там много, – ответил я. – Самых прекрасных в Англии леди.
Кайкала отвернулась от меня, поджала губы.
– У Эй-Ко есть при дворе женщина, которую он любит, – печально произнесла она.
Я так и подпрыгнул.
– Да нет же! – воскликнул я. – Ни в коем разе! Я к ним и близко не подходил, ждал, когда встречу настоящую, ту, что мне нужна. Самую прекрасную не только в Англии, во всем мире. Для того я и приплыл на Отэити. И я нашел ее здесь!
Тут я взял Кайкалу за руку, точно какая-нибудь девчонка, теперь мне и вспомнить об этом стыдно, и пожелал навсегда остаться у этого озера с ней вдвоем.
– Я даю тебе счастье, – сказала она и уселась на меня, лежавшего навзничь, верхом. – Ты хочешь, чтобы Кайкала сделала тебе хорошо?
– Да, – пропищал я, однако стоило ей расстегнуть мои штаны, как я почувствовал: весь мой пыл, все толкавшее меня к одной цели желание уходит, обращая мою персону в съежившееся под Кайкалой ничтожество. Она опустила на меня разочарованный взгляд – и ведь каждый день такое случалось, – а затем посмотрела мне прямо в глаза.
– Что это значит? – спросила она. – Я не нравлюсь Эй-Ко?
– Нравишься, – ответил я, как будто оправдываясь, жаждая привести себя в состояние готовности, и поднял руки, и стиснул ее грудь, но, как ни приятно это было, никакой готовности не получилось. Голову мою наполнили картины прошедшего, прошлого времени, заведения мистера Льюиса и всего, что меня заставляли там делать. Закрывая глаза, я слышал, как стучат по ступеням лестницы, приближаясь к нам, мальчишкам, сапоги джентльменов, дум-дум-дум. И потому наши с Кайкалой послеполуденные часы всегда заканчивались одинаково: я бежал, подтягивая штаны, по джунглям, возвращался в лагерь и обнаруживал – то, что подвело меня совсем недавно, снова наполнилось жизнью, и я, укрывшись за какой-нибудь изгородью, доставлял себе мелкое, болезненное облегчение, а после возвращался в палатку капитана, к исполнению моих обязанностей.
Я ненавидел мистера Льюиса за все, что он со мной сделал. И искал исцеления.
9
Решение капитана блая поставить мистера Фрейера во главе всей торговли, какую вели между собой моряки и островитяне, поначалу казалось разумным. Первое время никаких серьезных случаев воровства или незаконного обмена не было – по крайней мере, таких, что привлекли бы внимание капитана. Но как-то утром я присутствовал при встрече мистера Блая с королем Тинаа в жилище последнего, и тот сказал капитану нечто, повлекшее новый поворот нашей фортуны.
104 
