42 
Он отлично знал, в каком она была положении, когда пришла к ним в дом. Она сама призналась, что у нее нет никаких рекомендаций, что с прежних мест ее либо увольняли, либо она вынуждена была уходить сама. Она была глубоко признательна леди Уолден, когда та согласилась взять ее на должность гувернантки к своим детям.
«Он полон решимости заполучить меня», – сказала она себе.
Пусть прошлой ночью он потерпел неудачу – но то, что он был так близок к победе, лишь подстегнуло его.
Первым ее порывом было отнести записку и соверен леди Уолден, но она отбросила эту мысль, понимая, что это ничего не даст. Ее все равно уволят, и она окажется на улице, не имея ни гроша за душой.
Она посмотрела на себя в зеркало и прокляла собственную красоту. Она понимала, что, даже несмотря на гладкую суровую прическу, уродливые очки в стальной оправе и поношенное коричневое ситцевое платье, было в ее внешности нечто, что привлекало мужчин, особенно таких, как лорд Уолден.
– Господи! Что же мне теперь делать?
Закрыв лицо руками, она вспомнила, что накануне молитва спасла ее в самый последний момент, когда она уже решила, что ей ничто не поможет. Бог не оставил ее тогда, неужели он оставит ее теперь?
Она разорвала записку на мелкие клочки и бросила ее в огонь. Ей было противно даже держать ее в руках, потому что к ней прикасались пальцы лорда Уолдена.
Она хотела было оставить себе соверен, чтобы иметь возможность хотя бы уехать отсюда, но поняла, что не может сделать этого, – монета была оскверненной, потому что принадлежала этому человеку. Она подошла к окну, открыла его и швырнула соверен как можно дальше в сад.
«В один прекрасный день кто-нибудь обнаружит его, – подумала она, – и решит, что нашел клад».
Затем она открыла свой кошелек. Там был всего один шиллинг и несколько пенсов, что составляло весь ее капитал. Она сложила вещи в чемодан и отправилась вниз в комнату экономки.
Экономка, чопорная старая дева, служила еще отцу и матери лорда Уолдена. Друзилла знала, как сурово та следила за дисциплиной в доме, с каким неодобрением всегда относилась к молодежи, но в то же время ей нельзя было отказать в справедливости.
– Я уезжаю, мисс Лэсей, – сказала она.
– Я так и поняла со слов ее светлости, – ответила экономка.
– Я не знаю, что она вам сказала, – продолжала Друзилла, – но то, что она думает, – неправда. Вы знаете, что все время, пока я здесь служила, запирала дверь классной комнаты сразу же после того, как укладывала детей спать. Я открывала ее лишь тогда, когда мне приносили ужин. Прошлой ночью кое-кто проник туда, пока меня не было в комнате.
Какое-то время экономка молчала, затем она посмотрела на Друзиллу, и на ее лице промелькнуло выражение сочувствия.
– Что я могу для вас сделать? – спросила она.
– Не могли бы вы одолжить мне денег на дорогу до Уиндлгэма? – спросила Друзилла. – Когда мой отец был жив, он служил викарием в этом приходе. Я хочу отправиться в замок и попросить герцогиню, чтобы она дала мне какую-нибудь работу – если не гувернантки, так хотя бы швеи. Все, что угодно, лишь бы не умереть с голоду. Клянусь, я верну нам деньги. Я прошу у вас всего лишь взаймы, но, к сожалению, мне нечего оставить вам в залог, кроме моего честного слова.
Экономка поднялась с места.
– Я помогу вам, мисс Морли, – сказала она. – Жизнь не очень легка для молодых леди в вашем положении.
– Легка! – Друзилла с трудом подавила вырвавшееся у нее рыдание. Затем гордость и ненависть к человеку, который довел ее до этого состояния, заставили ее упрямо вздернуть подбородок. – Пока на свете существуют мужчины, – горько сказала она, – женщины могут чувствовать себя в безопасности лишь в том случае, если они стары, безобразны и стоят одной ногой в могиле.
Экономка достала немного денег из старого, потертого черного кошелька.
– Вернете мне, когда сможете, – сказала она, – это не спешно. Много лет назад я пережила то же, что и вы.
– Вы? – недоверчиво воскликнула Друзилла. – И что же произошло?
Экономка печально улыбнулась.
– Тогда мне казалось, что мое сердце разбито, – сказала она. – Но сердце не так легко разбить. Я продолжала работать. Теперь, на склоне лет, я познала мир и покой.
– Вы любили этого человека? – спросила Друзилла, размышляя, не был ли он родственником теперешнего лорда Уолдена.
– Я любила его, – со вздохом ответила экономка. – Но слишком часто любовь – это оружие, против которого у женщин нет защиты.
42 
