137 
Джули прижала руку к груди.
– Мое сердце!
Бастоне хмыкнул и потянул ее за собой.
– Это еще одна песня, которую нужно спеть. Согласны, Аштон? И неважно, песня ли это горя или радости, любви или отчаяния, войны или безмятежности – она должна быть спета.
– Искусство требует этого. А тут у вас настоящая опера.
– Три поколения. Любители искусства, и ни одного художника среди нас. Так что нам суждено быть покровителями. Не созидателями.
– Есть искусство без покровителей. Но художник редко процветает без их великодушия и оценки.
– Я должен посмотреть ваши работы, когда приеду в Нью-Йорк. Я был заинтригован тем, что увидел в Интернете, а кое-какие картины вызвали у Джины вздох. Какую, дорогая, ты хотела получить?
– «Лес». На картине – деревья и женщины, и сначала кажется, что они зачарованы. Пленницы. Но потом, когда приглядишься, они…
Она смешалась, заговорила с Бастоне по-итальянски.
– Да-да, волшебницы, магия. Они и есть лес: это так мощно и… вы феминист. Это правильно?
– Да. Вы видели то, что видел я, а это большой комплимент.
– Вы можете ответить мне тем же, написав моих дочерей.
– Джина!
Но она отмахнулась от мужа.
– Джованни говорит, я не должна вас просить, но если не просишь, как получишь желаемое?
Она подмигнула Ашу.
– Мы поговорим.
– Но вы здесь, чтобы видеть выигрыш моего дела!
Он повел их к расписной витрине с полками из змеевика и коллекцией усыпанных драгоценными камнями и украшенных эмалями коробочек.
Он поднял одну.
– Чудесная вещь. Портсигар с цитрином с эмалью и в золоте. Дополненный сапфиром-кабошоном – в качестве кнопки, его открывающей. С инициалами мастера Фаберже Михаила Перхина. Большая потеря для Мартинов.
– Он прекрасен.
Лайла глянула в глаза Бастоне.
– И причина вражды между семьями. Поэтому моя жена не американка.
Он подмигнул Джине.
– Синьор Бастоне.
Лайла положила на его руку свою.
– Иногда нужно доверять людям.
Она слегка подвинулась, взглянула на Аша.
– Нужно доверять. Вы знаете человека по имени Николас Вазин?
Хотя лицо Бастоне оставалось бесстрастным, она почувствовала, как сжалась его рука. И увидела, как с лица Джины сошла краска.
– Имя мне незнакомо.
Он осторожно положил портсигар на место.
– Мы так наслаждались вашим обществом…
– Синьор Бастоне…
– Мы ценим ваше гостеприимство, – вставил Аш. – И нам пора возвращаться во Флоренцию. Но прежде чем мы уедем, вам нужно знать, что мой брат Оливер приобрел определенные документы и предмет искусства, когда занимался продажей наследства Миранды Суонсон, перешедшего к ней от ее отца, а тому – от его отца. Мой брат приобрел этот предмет для себя – не для дяди, на компанию которого он работал.
Аш помедлил секунду, отметив, как отвердело лицо Бастоне.
– Когда-то семейство Мартинов владело двумя императорскими яйцами, считавшимися утерянными. Одно было проиграно в покер, другое мой брат купил у Миранды, которая не знала и не интересовалась, чем владеет. Мой брат, дядя, на которого он работал, и женщина, с которой он жил, – все мертвы.
– Примите мои соболезнования.
– Документы теперь у меня, и в них описывается яйцо, выигранное Антонио Бастоне в покер. Несессер.
– У меня нет того, что вы ищете.
– Ваша жена знает имя Николаса Вазина. Она боится. И у нее есть для этого веские причины. Я считаю, что он приказал убить моего брата, потому что у Оливера оказалось второе яйцо, херувим с колесницей, и он сделал глупость, пытаясь выторговать больше денег. Он был беспечен. Но он мой брат.
– Вы пережили трагедию. Еще раз мои соболезнования.
– Вы знаете моего отца, мою мать. Вы наверняка проверили нас, прежде чем допустить в свой дом, зная, что мы интересуемся давней партией в покер. Я сделал то же самое, проверив вас и вашу семью, прежде чем привел сюда друзей.
– Мы счастливы предложить вам гостеприимство, но ничего об этом не знаем.
– Женщина. Джей Маддок – она убийца, которую нанял Николас Вазин. Она ранила женщину, которая мне небезразлична.
Аш глянул на Лайлу.
– И за это получила удар в лицо. Мы будем бороться с ней. Синьор Бастоне, нью-йоркская полиция и Интерпол знают о ней и Вазине. Эти двое заплатят за то, что сделали с моими родственниками. Вы поможете мне?
– У меня нет того, что вы ищете, – начал он, но жена перебила его, что-то яростно говоря на итальянском. Ее глаза сверкали. Лицо горело.
137 
