144 
Он выглядел как настоящий художник, и каждый раз, когда он так выглядел, он будил в ней желание.
Он сунул большие пальцы в карманы, изучая ее так же пристально, как и она – его.
– Что?
– Я гадаю, почему небритые мужчины так сексуальны, а женщины в халатах кажутся неряшливыми и неухоженными. Похоже, во всем мы виним Еву, сколько собак на нее навешали!
– Что за Ева?
– А ты не знаешь? Подруга Адама. Слыхал? Будешь насмешничать? Но я не перестану красить. И не надейся. Это игры, которые я веду в голове. Нужно их прекратить. Не хмурься.
Она рискованно взмахнула роликом, напитанным краской.
– Это пока еще базовый слой. Техника венецианской штукатурки, да будет тебе известно, включает несколько стадий. А теперь уходи.
– Я намерен сделать именно это. Мне нужно выйти. Кое-что купить. Тебе что-нибудь нужно?
– Нет, я… Впрочем, к твоему возвращению я успею проголодаться. Не хочешь разделить со мной пиццу кальцоне?
– Очень хочу, но только свой индивидуальный кальцоне.
– Я не могу съесть целый.
– А я могу.
– Неважно, принеси мне тогда сандвич «индейка и сыр проволоне». Или что хочешь.
– Хорошо.
Он нагнулся. Поцеловал ее и оглядел стену, которую она снова принялась красить.
– Ты понимаешь идею базового слоя?
– Как ни странно, да.
Он понимал также, что значит краска в руках любителя. Но напомнил себе, что это всего лишь ванная. Которой он все равно редко пользовался.
– Смотри, чтобы дверь была заперта. Не выходи. И держись подальше от моей мастерской.
– Если мне понадобится…
– Я скоро. Может быть, ты даже не успеешь проголодаться.
Он снова ее поцеловал.
– Ты же выходишь один, – возразила она. – Может, давай я прихвачу кухонный нож, и мы выйдем вместе?
Он оглянулся с улыбкой.
– Я скоро вернусь.
«Я скоро вернусь», – пробормотала она и вернулась к работе, чтобы выпустить пар. Запри дверь, не высовывай нос! Держись подальше от мастерской! Да она и не думала никуда выходить, пока он не начал отдавать ей приказы!
Она взглянула на потолок. Поделом ему будет, если она немедленно встанет и пойдет в мастерскую.
Да вот только ее рабочая этика не давала покоя. Нужно держаться подальше от личного пространства. Уважать границы.
И нужно закончить базовый слой, вспомнить сцены из книги. Так это сработает лучше с альтернативной точки зрения.
Она отвлеклась на ролик и кисть. Да, определенно, точка зрения должна быть в ином ракурсе. Она сменит занятие и сядет за клавиатуру сразу после обеда.
Лайла отступила, рассматривая стены. Прекрасный, теплый желтый тосканский цвет, неяркий, но с незаметными оранжевыми нотками, оживляющими его. Теперь должно пройти не менее двадцати четырех часов, прежде чем она начнет работать кистью, нанося более глубокий, более насыщенный цвет кардамона.
А пока нужно отмыть кисти, ролики и себя.
Все еще изучая свою работу, она вынула из кармана телефон и ответила на звонок.
– Привет, это я, Лайла.
– Наслаждалась итальянскими каникулами?
При звуках этого голоса ее кровь замерзла в жилах. Противно признавать, что первой ее реакцией был страх – ослепляющий и парализующий.
– Да, и очень.
Она безумным взглядом обвела окна и двери, почти ожидая увидеть сквозь стекло поразительно красивое экзотическое лицо.
– Уверена, что так. Личный самолет, дорогие отели. Похоже, ты подцепила большую блестящую рыбу, не так ли?
Лайла уже готова была вспылить, оскорбить ее, но сдержалась и даже сумела рассмеяться.
– Да еще такую шикарную. А ты? Наслаждалась итальянскими каникулами? Я видела тебя на площади Синьории. Похоже, у тебя было очень важное дело.
Короткая пауза подсказала, что очко – в ее пользу, и это помогло умерить стук сердца. Чуть успокоившись, Лайла вспомнила о диктофоне.
– Мне по-прежнему нравятся твои туфли. Я купила несколько пар, пока мы там были.
– Жаль, я тебя не видела.
– Должно быть, задумалась. Куда пойти, какого арт-дилера укокошить…
Ее горло, пересохшее, как пустыня, молило о влаге, но она не могла заставить ноги двигаться.
– Кто, по-твоему, навел копов, Джей?
Второе очко, подумала Лайла. Да, красавица азиатка напугана. Но не беспомощна. И не глупа.
– Полиция меня не волнует. И она тебе не поможет, biao zi. В следующий раз ты меня не увидишь. И не увидишь ножа. Пока я не заставлю тебя его почувствовать.
Лайла закрыла глаза. Прислонилась к косяку, но отвечала с насмешкой:
144 
