Кеннет

После нашей встречи в больничной часовне вновь мы свиделись не сразу. Вполне возможно, что фраза о «горбунье-монашке из общины редемптористов» оказалась случайным совпадением, ведь Чарльз и Мод могли перенять ее от матери отказника – вместе с его крохотным тельцем. А возможно, Чарльз просто своими словами описал тогдашнюю ситуацию. Даже совпадение дат рождения могло быть чистой случайностью. Ведь сколько детей родилось в тот день в Дублине. И все же я мгновенно понял, что это не просто совпадение, что все эти годы мы присутствовали в жизни друг друга, не сознавая, кем друг другу доводимся.

Момент, конечно, был крайне неудачный. Мать, только что потерявшая одного сына, была не готова всего через пару часов обрести другого. Мое предположение ее сразило напрочь, и мне ничего не оставалось, как по телефону вызвать ее невестку и потом на такси их обеих отправить домой. Выждав пару недель (я даже не пошел на похороны Джонатана, хотя очень хотел), я отправил письмо, в котором ясно дал понять: мне от нее ничего не нужно, я не из тех бедолаг, кто через много лет жаждет возмездия за свое несчастное детство. Я хочу просто поговорить, вот и все, хочу, чтоб мы узнали друг о друге то, чего не знали до сегодняшнего дня.

Вскоре она ответила.

Давай встретимся, написала она. И поговорим.

Встречу назначили на вечер четверга в отеле «Басуэллс», что напротив парламента. Весь день я жутко нервничал, но перед входом в бар вдруг совершенно успокоился. Зал был почти пуст, лишь в углу сидел министр финансов и, закрыв руками лицо, ронял слезы в свой «Гиннесс»^[70]. Я поспешно отвернулся, не желая влезать в какие бы то ни было передряги. В дальнем конце зала я разглядел миссис Гоггин (мысленно я все еще называл ее по-старому); я помахал ей, она ответила встревоженной улыбкой. Перед ней стояла уже почти пустая чашка, и я спросил, не заказать ли еще чаю.

– А ты что будешь пить? – осведомилась она.

– Наверное, выпью пива. После дневных трудов меня мучит жажда.

– Тогда я, пожалуй, к тебе присоединюсь.

– Вот как? – удивился я. – Вам светлого?

– Темный «Гиннесс», если не возражаешь. Сейчас мне это нужно.

Я даже обрадовался, решив, что выпивка поможет снять напряжение. Вернувшись с двумя пинтами, я сел за столик.

– Ваше здоровье!

Мы чокнулись, в нарушение традиции не глядя в глаза друг другу. Я не знал, как себя вести. Мы помолчали, затем перебросились репликами о погоде и состоянии занавесок на окнах.

– Ну вот, – проговорила миссис Гоггин.

– Вот, – повторил я. – Как вы?

– С учетом всех обстоятельств, ничего.

– Тяжелая утрата.

– Да.

– Как невестка и внучки?

– Держатся. Мелани молодец. Но я слышу, как по ночам она плачет. Они с Джонатаном друг друга очень любили. Вместе с самого детства, ему бы еще жить и жить. Ты и сам знаешь, каково это, когда близкий человек уходит преждевременно.

– Знаю, – сказал я. Еще в бытность ее заведующей буфетом я поведал ей о Бастиане.

– Время и вправду лечит?

– Да, – кивнул я. – В какой-то момент понимаешь, что жизнь продолжается. И тогда выбираешь, жить тебе или умереть. Бывает, подметишь забавную сцену на улице, услышишь смешную шутку, заинтересуешься телепередачей, и тебя вновь окатит тоской по ушедшему, но это уже и не горе, а, скорее, злость на судьбу, забравшую у тебя дорогого человека. Я вспоминаю Бастиана каждый день. Но уже привык, что его нет. Знаете, когда у нас все только начиналось, привыкнуть к нему живому было еще труднее.

  187