39 
Боджи доставил пирог за пятнадцать минут до его прихода.
– Вот теперь я знаю, что ты можешь все, – похвалила его Лаки. – Неплохо, если он окажется еще и вкусным.
Боджи только в изнеможении потряс головой. Как и Герман Стоун, но по другим причинам, он не одобрял авантюру, затеянную его боссом. Хотя, по правде говоря, на скуку ему и раньше жаловаться не приходилось.
– Ты его сам состряпал, Боджи? – спросила она, слегка улыбнувшись.
– Позвони в лучший рыбный ресторан Лос-Анджелеса. Они еще пришлют тебе счет, – лаконично ответил он – Позвони мне в машину, когда соберешься домой.
Лаки готова была отправиться домой сразу после прибытия Гарри Браунинга. Но уж если она зашла так далеко, нельзя же отступать, не дав ему возможности выговориться.
Где-то продолжалась настоящая жизнь, а она тут застряла в компании скучного маленького киномеханика, которому, вполне вероятно, и рассказать-то ей было нечего.
Черт! И в довершение всего ей теперь придется есть пирог с семгой, который она ненавидела. Ну и вечерок выдался!
Наконец-то Гарри Браунинг начал говорить. Слова полились из него, как из шлюхи, рассказывающей, как она впервые вышла на панель.
В течение двух часов Лаки нянчилась с ним, льстила ему, кормила, ублажала хорошим белым вином, которое принес предусмотрительный Боджи, а потом коньяком. Теперь наступило время расплаты.
Первый же глоток «Курвуазье» превратил тихого маленького Гарри в болтуна. Лаки не верила своим ушам. Похоже, она не зря все это затеяла.
– Когда студией руководил Эйб Пантер, все было пристойно, – заявил он громко и даже с гордостью. – Мистер Пантер – настоящий босс. Люди его уважали.
– А разве люди не уважают Микки Столли? – пробормотала Лаки.
– Этого? – с презрением переспросил Гарри. – Да ему плевать на фильмы. Его только деньги интересуют.
– Он по крайней мере честен. Микки блюдет интересы Эйба Пантера, разве не так? – с невинным видом спросила Лаки.
– Ни о чьих интересах, кроме своих собственных, Микки Столли не заботится.
– Откуда вы знаете?
– Я многое вижу. – Гарри потянулся к бутылке с коньяком. – И я многое слышу.
– Например?
Как в тумане, Гарри сообразил, что, пожалуй, слишком разговорился. Ну и что с того? Он может говорить, если захочет. Чувствовал он себя просто великолепно. Эта женщина как завороженная ловила каждое его слово, а уж он давно забыл, как это, когда женщина в твоем присутствии теряет дар речи. Может, стоит еще поразить ее тем, сколько он всего знает?
– Вы знаете, кто такой Лайонел Фрике?
Лаки попыталась прореагировать соответственно.
– Главный агент? – спросила она.
– Совершенно верно. – Он уставился на нее сквозь очки в проволочной оправе. Ее лицо расплывалось перед его глазами. Конечно, она не Олив, но все-таки тоже женщина, и если снимет эти мерзкие очки…
– Ну и что Лайонел Фрике? – поднажала Лаки.
Гарри призадумался, как далеко он может пойти. Он отпил еще глоток коньяка и положил руку ей на колено.
– Я эту парочку видел вместе, Лайонела Фрике и Микки Столли. Слышал, как они заключали сделку для Джонни Романо. И крупную сделку.
– И… – Лаки нагнулась к нему, возбужденно блестя глазами.
– Пять миллионов долларов за Джонни Романо – только ему самому этих денег целиком не видать. Лайонел Фрике продал Джонни студии «Пантер» за четыре миллионадолларов. А потом он продал сценарий маленькой компании за сто тысяч долларов. Через месяц студия покупает этот сценарий за миллион.
– И Лайонел и Микки делят миллион за вычетом ста тысяч и кладут в свои карманы, верно? – закончила за него Лани.
Гарри кивнул.
– Я слышал. Собственными ушами.
– Не сомневаюсь, – безразлично заметила Лаки, снимая его руку со своего колена. – Расскажите мне, – попросила она, – кто еще ворует?
– А все. Эдди Кейн, Форд Верн, большинство продюсеров. У каждого свой способ, сами понимаете.
– Это уж точно, – она налила ему еще коньяку.
Неожиданно он выпрямился.
– А почему вас это интересует? – подозрительно спросил он.
– Да всех, наверное, интересует. Вы так много видели. Вам бы стоило написать книгу.
Гарри почувствовал себя польщенным. Эта странная женщина напомнила ему о его тайной мечте. Он кивнул.
– Все может быть… когда-нибудь. – Потянувшись за рюмкой, он отпил большой глоток. – Я бы мог вам рассказать о наркотиках, сексе… этих распущенных женщинах и вещах, которыми они занимаются.
39 
