140 
Его поза выглядела такой неловкой и напряженной, что и Хедли, и Амелия сразу поняли: случилось что-то серьезное. Доусон целую минуту слушал Драконшу не перебивая, потом сказал:
— Спасибо, что сообщила, это очень важно. Что?.. Амелия?.. Да, разумеется, я продолжаю работать в этом направлении, но дело идет слишком медленно. Она чертовски упряма… — Он бросил быстрый взгляд на Амелию. — Нет, я уверен — у нас получится шикарное интервью. Кстати, именно из-за этого я сейчас не могу разговаривать. Пока. — Доусон выключил телефон и после небольшой паузы сказал:
— Драконше звонил человек, который назвался Берни Кларксоном. Он расспрашивал ее обо мне.
Хедли скрипнул зубами.
— Значит, Карл уже знает…
— Или просто что-то почуял.
— Что именно он спрашивал у твоей… у Драконши?
Доусон ненадолго задумался, словно собираясь с мыслями, потом подробно пересказал свой разговор с Хэрриет.
— Она сказала — он показался ей немного чудаковатым, как многие старики: мнительным, подозрительным, но в целом — вполне обычным. Ее насторожил только последний вопрос: он очень интересовался, кто именно посоветовал мне заняться процессом Стронга и не получал ли я какой-нибудь особой информации от источников из числа правоохранителей. Хэрриет сказала ему, что не знает, — и она действительно не знает. Сам я сказал ей, что мое внимание привлек любовный треугольник Уиллард — Дарлен — Джереми и его трагические последствия, а также та роль, которую сыграл во всем этом «вьетнамский синдром», заработанный Джереми пока тот служил своей стране в «горячих точках». Собственно говоря, я и не скрывал, что собираюсь писать именно об этом, но…
— Но Берни почему-то решил, что это неправда. Точнее, не вся правда, — закончил Хедли. — И принял меры, чтобы все как следует проверить.
— По-видимому, да. Во всяком случае, он солгал насчет визитки с телефоном Хэрриет, которую я ему якобы дал. Это означает, что он приложил определенные усилия, стараясь выяснить, кому именно следует позвонить, чтобы получить желаемые сведения.
— Слава богу, твоя Хэрриет не сказала ему ничего такого, что могло бы насторожить его еще больше, — заметила Амелия. — Наоборот, она только лишний раз подтвердила, что ты — обычный журналюга, который рыщет в поисках хорошо оплачиваемых сенсаций.
— В общем-то, так оно и есть… — согласился Доусон и снова задумался. Несколько секунд спустя он снова схватился за телефон и начал быстро нажимать кнопки, вводя какой-то номер.
— Гленда, радость моя, ты выйдешь за меня? — проворковал он, когда ему ответили. — О’кей, не хочешь замуж — не надо. Но, быть может, нам с тобой стоит закрутить романчик, а? Такой, чтобы небесам жарко стало?.. Тоже нет?.. Ну а как насчет того, чтобы просто перепихнуться по-быстрому?.. Нет, солнышко мое, я не могу пойти туда, куда ты меня только что послала… и заткнуться тоже не могу, потому что сначала у меня будет к тебе пара вопросов. Спрашивать и проваливать? О’кей. Во-первых, сегодня утром, где-то без десяти десять, нашей Драконше кто-то звонил. Нет, я не помню номер ее добавочного, но… Отлично. Ты просто чудо, Гленда! Стоит ли удивляться, что я так тебя люблю? Ты не могла бы выяснить для меня номер, с которого звонил этот человек? Нет, конечно, не через Драконшу, боже упаси!.. Попробуй узнать на коммутаторе, только осторожненько, не привлекая лишнего внимания… Сможешь? Вот умничка. Ну а теперь вторая просьба… — Доусон набрал в грудь побольше воздуха, словно собираясь броситься в ледяную воду. — Мне нужно «попасть в тюрьму»[36], ничего не совершив. Ты мне поможешь?..
* * *
Роль няни для Хантера и Гранта взяла на себя одна из охранявших дом сотрудниц полиции. Детям она сразу понравилась — особенно после того, как ей удалось соорудить из подручных материалов вполне приличную гоночную трассу для их многочисленных машинок. Трасса занимала две комнаты и даже поднималась по лестнице, и мальчики были вне себя от счастья. Другой полицейский привез продукты, чтобы пополнить запасы в холодильнике и в кладовой, поэтому на континент Амелия уезжала почти с легким сердцем. Ей, правда, не слишком хотелось снова оставлять детей с чужими людьми, но она знала, что другого выхода нет и что она должна помочь Хедли и Доусону.
А Хедли затеял эту поездку, так как хотел взглянуть на оставшиеся у нее вещи Джереми. Правда, Амелия сразу предупредила, чтобы на многое он не рассчитывал. «Я сохранила только то, — пояснила она, — что, как мне казалось, будет интересно мальчикам, когда они вырастут. Несколько фотографий, его военные награды и тому подобные мелочи». Хедли это не обескуражило. Он так и сказал ей — мол, он и не рассчитывает что-то найти, но надеется, что при виде принадлежавших Джереми вещей у него может появиться какая-то плодотворная идея.
140 
