109 
– И как же ты ее украл?
– Да как… Из хутора вывел, до Никольского довел, жениху из рук в руки передал, – он нахмурился, вспоминая. – Не понравился он мне. Жених. Сам невесту вызволить побоялся, а когда мы пришли – на девчонку набросился с упреками: мол, шла с колдуном сама, стыд потеряла… ну и прочее. Правда, они вроде договорились как-то. Поженились. Живут.
Арис замолчал и смотрел теперь, как легкий ветер колышет камыш. Песни понемногу стихали, а мне было жалко отважную девчушку, вышедшую замуж за труса.
– Идем, – неожиданно решил Арис. – Завтра вставать рано.
Я бы, может, и еще посидела, но спорить не стала. Поднялась следом за Арисом и едва не упала, поскользнувшись, как до того – Максим. Хорошо Горыныч успел схватить меня за руку. Задержал мою ладонь в своей, с легким удивлением глядя на мозоли от лопаты.
– Попросила бы подлечить…
– Сами заживут, – отмахнулась я.
Вода была черная, ни огоньков, ни венков не видно. Шумит ветер. Где-то песня вдалеке – ее доносит обрывками. Под деревьями – непроглядная тень, в которой так легко спрятаться…
Обернувшись напоследок, я вздохнула и полезла в темный лаз между кустов. Пробираться пришлось первой, Арис – за мной. К счастью, мы сразу оказались на дорожке и, не торопясь, пошли к виднеющемуся за деревьями дому. Интересно, вернулись ли Леон с Алиной? И… где они? До сих пор вместе? Или каждый в своей постели видит десятый сон?
А Максим? Хотелось надеяться, что уже спит. И что это на него нашло сегодня? Верно, и правда, ночь особенная: один ни с того ни с сего приставать начал, другой вдруг оказался куда разговорчивей, чем обычно.
– Между прочим, подглядывать нехорошо, – уже у крыльца напомнила я Горынычу о его не совсем красивом поведении во время моего разговора с Максом.
– Было бы что подглядывать – ушел бы, – ответил Арис.
* * *
Алина оказалась все-таки в своей кровати и, кажется, спала. До полуночи было недалеко. Я забралась под одеяло, уютно свернулась клубочком и закрыла глаза.
Грохот, а за ним – испуганный писк Алины заставили меня подскочить на постели. За окном – предрассветные сумерки, перед взглядом все плывет мутноватыми пятнами. Подруга спрыгнула с кровати, я – за ней. Столкнувшись в дверях, мы выскочили из комнаты и застыли, едва переступив порог.
Хозяйкины куклы шли вдоль темного коридора, слегка раскачиваясь на ходу. Их оказалось неожиданно много – и откуда только выползли? В платочках, шляпках, кокошниках, пышных сарафанах и изящных платьицах… В серой полумгле их силуэты казались нечеткими. Алина прижалась ко мне, и, затаив дыхание, мы смотрели, как, помахивая для равновесия маленькими ручками, куколки уверенно поворачивают за угол. Оттуда, из гостиной, доносился какой-то приглушенный шум, возня.
Арис с Леоном, держа наготове оружие, пробежали мимо, за ними – воевода и сам хозяин дома. Опомнившись, мы с подругой рванули следом.
Посреди просторного помещения что-то отчаянно барахталось и изредка ругалось грубым мужским голосом. Казалось, будто человек запутался в лоскутном одеяле, но, присмотревшись, мы поняли, что это вовсе не одеяло. Куклы – поменьше и побольше, простенькие и нарядные, облепили незнакомца с ног до головы и душили его узким полосатым шарфом. А может, шарфик сам старался – хозяйка сделала ему мордочку в виде змеиной и даже раздвоенный язычок, который теперь с любопытством щупал лицо полузадушенной жертвы.
Неизвестно, удалось бы незнакомцу вырваться самому или нет – Леон и Арис подошли к нему одновременно, вытряхнули из разноцветного вороха и тут же скрутили.
Пленник оказался мужчиной довольно молодым, на вид не старше Горыныча, с вьющимися русыми волосами, короткой бородой. Высокий, гибкий, в темной одежде, вооруженный метательными ножами и кинжалами. Попытался вырваться, но понял, что бесполезно, и замер, глядя исподлобья на стоящего напротив воеводу, видимо, посчитав его здесь главным. Веревка нашлась быстро, непрошеного гостя связали и прислонили спиной к лавке.
Куклы, сделав свое дело, стояли вокруг, запрокинув тряпичные головки, как будто разглядывали свою жертву. Шарф-змея отполз в сторонку и свернулся на полочке с рукоделием, между больших разноцветных клубков.
Кто-то хлопнул в ладоши, мы обернулись. Хозяйка стояла на пороге – с растрепанной косой, в длинной нижней рубашке, поверх которой накинула мужнину безрукавку.
109 
