170 
Такая вот матрешка.
Растрепанная кукла в порванном платье упала на стол. Нарисованные глаза безучастно смотрели в потолок, кривой рот по-прежнему улыбался. Колдун снова сел в кресло, держа перед собой на ладони тряпичного младенца.
– Алика, – позвал он тихонько.
– Здравствуй, Викт Ор, – послышался вдруг голос Василины. Имя она произнесла как-то странно, с ударением на «о». Я нервно оглянулась, но почти сразу сообразила, кто, вернее – что разговаривает с колдуном. – Я знала, что эта кукла рано или поздно попадет к тебе.
– Я тебя искал.
– Зачем? Неужели, хотел извиниться? – послышался короткий смешок. – Ладно, братец. Я давно не сержусь. Слишком изменилась с того времени.
– Рад слышать, – в улыбке колдуна горечи было больше, чем веселья. – Значит, я зря беспокоился.
– Верно, – вышитое лицо оставалось неподвижным, но пестрый сверток по-прежнему говорил голосом Василины. – Я подарила тебе этот мир, и знаю, что ты добился всего, чего хотел. Я тоже. Я живу так, как никогда не смогла бы жить там. Не ищи меня больше.
Мужчина вздохнул.
– Как скажешь.
– Я чувствую, как ты умираешь, Викт Ор…
Колдун сморщился, отчего его нос и впрямь стал похож на вороний клюв. Посмотрел на меня.
– Ты хотела еще поискать? Иди!
Один из повисших под потолком огоньков поплыл к темному проему, и я, не желая мешать беседе, пошла за ним.
Похоже, колдун не обманывал: в следующем помещении других дверей не было, а на полу действительно валялись осколки тончайшего стекла. Они хрустели под ногами, словно иней, и каждый раз этот звук заставлял вздрагивать. Надежды узнать хоть что-нибудь из документов не увенчались успехом – здесь просто не было бумаг, а компьютеры, естественно, включить не удалось. Поэтому ходила я недолго – ровно столько, чтобы дать колдуну поговорить с Василиной без свидетелей. Не то чтобы мне было не любопытно, просто не хотелось злить того, кто мог помешать мне вернуться.
Назад мы шли вместе.
Колдун сам позвал меня, когда вдоволь наговорился – видно, ему не терпелось выбраться из города. На нить, обмотанную вокруг моей руки, он поглядывал с интересом, и обязательно отобрал бы, если б мог. Дорогу по подземным коридорам нам освещал плывущий над головами голубой огонек, но на полпути он стал тускнеть, пришлось достать свечу.
Наконец мы выбрались на лестницу. Колдун ворчал, потому что выход на первый этаж оказался не заперт, просто очень уж туго открывалась дверь, да и спрятана была так, что снаружи я приняла ее за вход в подсобку. Только мне надо было возвращаться тем же путем, что и пришла, а в ответ на предложение подождать внизу, на проходной, Виктор лишь крепче ухватил меня за руку. Он то и дело спотыкался, тихо ругаясь сквозь зубы. Свеча в захваченном из лаборатории стаканчике догорела и погасла, пришлось достать новую. Я наскоро пересчитала те, что остались, и в который раз мысленно поблагодарила Горыныча за запасливость: свечей хватит надолго.
Свежий воздух показался особенно вкусным и желанным после душных подземелий, долгого подъема впотьмах до восьмого этажа и торопливого спуска. Рассеянный свет разливался над городом, небо пасмурное, хмурое, словно поздней осенью, и лишь тускло-зеленая листва напоминает о времени года. В парке пусто – ни следа той толпы, что приходила ночью под крыльцо.
– Интересно, сейчас утро или вечер? – колдун хмуро поглядел на небо. – До ночи можем не успеть… Надеюсь, ты не боишься темноты? Хотя, какая разница?..
Выходя из лаборатории, он захватил свой плащ, висевший на спинке кресла, и теперь накинул его на плечи, закрепив блестящей застежкой. Растрепанную куклу тоже взял с собой. Обеих кукол.
– Сейчас пойдем по аллее. Эти гады не ходят дальше ограды, боятся.
– Какие гады? – изумилась я.
Те, о ком я подумала, ночью подобрались к самому крыльцу. А уж если вспомнить живые тени в коридорах, так можно лишь удивиться, что Виктора они не тронули.
– А ты разве не встретила их по дороге? – он прищурился, плотнее завернулся в плащ. – Они похожи на людей, только…
– Серые, – пробормотала я.
– Верно, – страх, прозвучавший в моем голосе, его позабавил. – Их не стоит бояться. Просто не обращай внимания. Главное, с ними не говорить.
Мне вспомнилось, как у калитки я уговаривала этих существ уйти. И невесело усмехнулась – вот почему они пошли за мной дальше – к самому зданию, а может и внутрь.
170 
