ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Алая роза Анжу

Зря потраченное время. Изложение исторического тексто. Не мое. >>>>>

Бабки царя Соломона

Имена созвучные Макар, Захар, Макаровна... Напрягает А так ничего, для отдыха души >>>>>

Заблудший ангел

Однозначно, советую читать!!!! Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... >>>>>

Наивная плоть

Не понимаю восторженных отзывов. Предсказуемо и шаблонно написано >>>>>

Охота на пиранью

Винегрет. Але ні, тут як і в інших, стільки намішано цього "сцикливого нацизму ©" - рашизму у вигляді майонезу,... >>>>>




  173  

Под каменным потолком сияла, переливаясь радугой, гроздь перламутровых шариков, освещая широкое помещение со столиком, креслицами и накрытой дорогим покрывалом кроватью. Лечь бы прямо на винно-красный шелк и заснуть… Я устроилась в изголовье, прислонясь к резной высокой спинке, и отвлеченно наблюдала, как Горыныч осторожно и очень медленно сматывает клубок, распутывая нить на моем запястье.

За окном чернела ночь. Тень за громоздким платяным шкафом казалась похожей на женский силуэт, и я старалась не смотреть в тот угол. Чувствовала пристальный взгляд Горыныча, но не готова была ни ответить на него, ни сделать то, чего он, без сомнения, ждал – хоть что-нибудь рассказать. Молчание становилось все невыносимей. Неизвестно, куда Всемил повел пленника, но их слышно не было, и тишина одинокой башни давила на плечи, сплетая узоры чьих-то таинственных голосов и далеких, печальных песен. Уши закрыть, что ли? Ведь не поможет…

– В детстве я знал азбуку Морзе, – сказал вдруг Горыныч. – Но забыл напрочь.

Тишина отступила. Чужие голоса смолкли, и я вдруг смогла расслышать смех Всемила – где-то наверху, наверное, в том пустом зале.

– Я ее тоже не знаю.

– Да? Я думал, ты пытаешься что-то передать…

Кончик нити все еще был обмотан вокруг моего запястья, а мягкий серо-голубой клубочек лежал у Ариса на ладонях.

– Почему ты меня не предупредил?

– А что бы изменилось?

Неужели, правда, не понимает?

– У меня было бы время подумать. Решиться.

– У тебя было бы время по-настоящему испугаться.

Возразить было нечего. Разве можно объяснить, что, сделав выбор самостоятельно, я могла бы, по крайней мере, гордиться своим поступком? Знать, что решилась на опасность ради чего-то более ценного, чем одна-единственная жизнь?

Хвостик шерстяной нити соскользнул с ладони. Отчего-то вдруг стало холодно. И тень за шкафом как будто немножечко выросла.

А еще снова этот запах гари! Откуда?

– Воняет, – пожаловалась я, – словно паленой шерстью. Или мне опять кажется?

– У тебя волосы обгорели.

Я удивленно подняла руку к волосам: да, точно – хрупкая проволока осыпается пеплом в ладонь. Наверное, задело подаренными Всемилом огненными крыльями. Что ж, по крайней мере, не галлюцинация, не напоминание о том утре, когда Максим пытался прорвать кольцо стражей, отдав тварям Пустоши чужую жизнь и поплатившись своей.

Веки отяжелели, глаза норовили закрыться. Но эта тень за шкафом и пугающе черный проем окна… Я сползла на кровать, закуталась в покрывало, ничуть не смущаясь, что пачкаю дорогую ткань своей пыльной одеждой. Ничего, накроюсь с головой, спрячусь, и буду надеяться, что Горыныч, уходя, не выключит свет. Не просить же его остаться, в самом деле?..

– Я посижу здесь, – негромко сказал Арис. – Ты не против?

* * *

В коридорах института было темно, и в тишине не слышались шаги, но чей-то шепот – глухой, невнятный, словно звук дыхания – приближался и становился все громче. Тени ползли по стенам, по закрытым дверям, постепенно заполняя вестибюль, освещенный заглянувшей в окна луной.

– Живая! Живая! Отдай!

Бежать некуда, только прижаться спиной к холодному стеклу и ждать, ждать… И не говорить с ними! Ни за что не говорить!

Но когда стекло за спиной хрупнуло, словно проломившийся лед, крик вырвался из горла, и тени жадно бросились вперед. Вниз…

– Женя! Женя, проснись! Женька!

Тьма ночи над мертвым городом сменилась горячим рыжим светом под веками. Мгновение я пыталась понять, где нахожусь. Сердце прыгало в груди от страха. Открыв глаза, я тут же зажмурилась – не от слишком яркого света люстры под потолком, а потому что увидела, как тень медленно движется по стене от шкафа, приближаясь к кровати.

– Женька!

Прикосновение ладони к волосам было таким знакомым. Я ухватилась за эту ладонь, сжала пальцами, впитывая чужое тепло. Позволила Арису обнять себя и, забыв об обиде, убаюкивала страх чужим дыханием, согревавшим мне затылок.

Что-то скрипнуло.

– Не спишь, братец?

– Уйди, – хрипловатый голос Ариса прозвучал над самым ухом.

На такой ответ Всемил мог обидеться, но… все-таки ушел, с легким скрипом притворив за собой дверь.

И снова тихо.

– Спи, – сказал Арис и легонько коснулся губами моего виска.

Так пробуют, нет ли жара… Только было что-то еще в этом прикосновении, что заставило затаить дыхание, замереть, пока Арис не отстранился. Казалось, теперь он смотрит мне в лицо. Знает ведь, что не сплю. Потом лег рядом.

  173