172 
Виктор опомнился первым, сцапал мою руку и рявкнул:
– Вставай!
Бежала я из последних сил. Арисова сумка здорово мешала, колдун двигался все медленней, то и дело повисая на моей руке. Над решительно сжатыми губами Виктора темнели ручейки крови.
– Скорее! – прикрикнула я.
Колдун только рыкнул, но ускорил шаг. Проспект заканчивался. Вот киоск, в котором я пыталась достать карту. Вот знакомые витрины. Уже совсем недалеко! Я упала, услышала, как зло ругается Виктор: он тоже не удержался на ногах. И сразу от тротуаров тени поплыли к нам.
– Живые! – шипели голоса. – Живые!
Силуэты вытягивались, изгибались, меняя очертания…
– Не смотри! – колдун больно дернул меня за руку. – Не смотри! Не слушай их! Вперед!
Сам подняться он не смог – все силы его уходили на то, чтобы не выпустить моего запястья. Пришлось помочь ему и буквально волочь за собой по разбитому асфальту.
Сквозь туман, встающий стеной перед нами, виднелась незнакомая улица: вымощенная булыжниками дорога уходила вдаль, и окна домов светились уютным желтоватым светом. Нить, соединявшая меня с теми, кто остался у башни, все так же висела в воздухе, слегка натянутая, и обрывалась, исчезая на границе Иванцово и того, другого города.
– Не обращай внимания! – крикнул колдун. – Иди!
Чужой город пропал, сменился степью, степь подернулась рябью – и вот перед нами темные горы, гребень острых вершин поднимается к небу.
– Вперед! Скорее!
Я подергала за нитку и едва не вскрикнула, почувствовав, что мне отвечают. Зажмурилась. Шагнула.
Крылья – огромные, пылающие – раскрылись за спиной, рывком подняв вверх. Запахло горелым. Колдун, зашипев от боли, крепче ухватился за меня, сдавил ребра, мешая дышать. Внизу проплыла чернота оврага, показался мост. Человеческая фигура отсюда виделась маленькой, но в руках стоящего на мосту голубоватым мячиком лежал клубок, и натянутая нить соединяла меня с ним.
Камни приближались. В тот миг, когда ноги коснулись опоры, крылья пропали. Я не удержала равновесия, и мы упали. Колдун ударился спиной о бордюр и, наконец, разжал руки.
Я откатилась в сторону, попыталась встать, но не смогла даже поднять голову. И прижалась щекой к холодному камню.
Руки Ариса перевернули меня на спину, лицом к усыпанному звездами небу:
– Женька!
Улыбаюсь.
Я все-таки вернулась.
Глава 7. В башне колдуна
Человек, которого Василина, а вернее – ее кукла, назвала Виктором, приходил в себя, но подниматься не спешил. Всемил подошел к нему и связал руки бечевкой.
– Думаешь, меня это удержит? – Виктор удивленно приподнял брови.
– Думаю, да.
Лежать на камнях мне недолго пришлось: Горыныч поставил на ноги и, придерживая за плечи, чтобы не упала, вглядывался в мое лицо, а потом обнял крепко, до хруста в костях, что на мгновение стало нечем дышать. И не отпускал, пока Всемил не подошел к нам, чтобы забрать свой пояс. Огненный сам развязал узел, и в его руках алый шелк стал ярче, а в золотом шитье засияли искры.
– Нашла? – спросил.
Мамочки, а про шар-то я и забыла! Схватилась за сумку и, нащупав округлую поверхность, вздохнула с облегчением: целый. Бережно вынула свою добычу, таинственно мерцающую серебром.
– Нашла, – и затаила дыхание.
Арис взял шар из моих рук, заглянул в него, повертел.
– На него уже загадывали желание.
Значит, правда…
– Может, он нам пригодится, – глаза пекло от подступивших слез, я смотрела, как Арис заворачивает шар в лоскуты, оставшиеся от его новой рубашки после полета в лапах змея. – Если на него еще раз загадать желание… Или лучше разбить?
Огненный улыбнулся.
– Хочешь попробовать?
Пальцы Горыныча сильнее сдавили мне плечо.
– Даже не думай, – негромко предупредил он.
– Тогда предлагаю продолжить разговор в более приятной обстановке, – Всемил сделал приглашающий жест рукой, глядя на пленника. Тот с трудом поднялся, цепляясь за каменную ограду, и, пошатываясь, пошел к башне. Я провожала его взглядом, вздрогнула, когда два силуэта скрылись в черноте за приоткрытой дверью. И ахнула испуганно, почувствовав, что ноги оторвались от земли. Сперва решила, что падаю… Оказалось, меня подняли на руки.
Возражать не было ни сил, ни желания. Только зажмурилась, уткнулась лицом в ворот Арисовой рубашки, когда проходили под высокой аркой, ныряя в темноту.
172 
