— Держу пари, я знаю, о чем вы думаете, — подколола она.
— О чем же?
— А вот о чем: если я сниму одежду, вдруг она набросится на мою девственную плоть?
Он не смог не засмеяться.
— Вы-таки чокнутая.
— На том стоим. Раздевайтесь. Обещаю не тронуть вас даже пальцем.
Интересно, как она выглядит, подумал Стивен. В кромешной тьме ему не видны были даже очертания ее фигуры. Он представил ее полноватой блондинкой с приятной улыбкой и выступающими зубами.
Лаки тоже стало любопытно, каков он из себя. Должно быть, ученый сухарь, в очках. Какой-нибудь Алекс Хейли, но уж никак не О. Дж. Симпсон.
— Вы ведь не поверили, что я всерьез предложила трахнуться?
Стивен замялся. Он как раз поверил.
— Разумеется, нет.
Лаки злорадно рассмеялась.
— Так вот — да. Ничто так не снимает напряжение, как полноценный трах.
* * *
Коста дремал на кушетке, когда вдруг ожил телефон. Он потянулся за трубкой и смахнул настольную лампу. Тогда только он сообразил, что все еще находится в своем офисе. Спотыкаясь о разные предметы, он подошел к письменному столу и снял трубку.
— Коста?
— Да. Кто говорит?
— Это я, Дарио. Я уже думал, что никогда тебя не найду. Звонил в клуб, потом к тебе домой, а потом подумал — может, ты задержался в офисе? Черт побери! Как я рад слышать твой голос!
Дарио. Коста нахмурился.
Тот обращался к нему только в тех случаях, когда ему что-нибудь было нужно.
Так и есть.
— Послушай, Коста, ты должен мне помочь. Я угодил в переплет. Нужно кое от кого избавиться.
— Это не телефонный разговор, — отрезал Коста.
— Не в этом смысле. Просто выдворить его из моих апартаментов.
— Да заткнешься ли ты наконец? — прошипел Коста, силясь представить себе, как можно истолковать эти слова, если их подслушивают. Каждую неделю нанятый им специалист тщательно проверял помещение. Но кто может дать гарантию?
У Дарио задрожал голос.
— Коста, я очень нуждаюсь в помощи. Со мной здесь маньяк, он пытается меня убить. В настоящий момент я запер его в спальне.
— Немедленно выбирайся оттуда! Снимешь номер в отеле, а утром свяжешься со мной. Посмотрим, что можно предпринять.
— Ты не понимаешь… — в голосе Дарио появились истерические нотки. — Я не могу выбраться наружу. Этот подонок завладел моими ключами. Я сижу взаперти.
Коста лихорадочно соображал.
— Полиция, — начал он, но Дарио резко оборвал его.
— Забудь об этом. Отец не простит огласку.
Ага! Картина ясна. На Дарио напал один из его сожителей.
— Я знаю одного человека, — сказал Коста. — Не клади трубку.
— Господи! — завопил Дарио. — Кажется, он выбрался из спальни! Коста! На помощь! Он… он… Господи!
Коста прижимал к уху мертвую трубку.
* * *
С широко открытыми от страха глазами и кровоточащими мочками ушей Кэрри с трудом пробралась в угол. Вокруг царил хаос. Ее длинные черные волосы распустились. К горлу подступила желчь. Ей казалось, что ее сейчас вырвет.
Послышался звон разбиваемого стекла. Мимо пронеслись две перепуганные женщины. Одна крикнула другой:
— Скорее на улицу!
Кэрри рванула за ними. И эти женщины, и остальные покупатели тащили с собой продукты — сколько смогли прихватить. В голове у Кэрри билась одна мысль: только бы добраться до автомобиля! Скорее прочь от этих мерзких трущоб!
— Сестра, прихвати-ка это, — какая-то бойкая толстуха сунула ей пачку бумажных полотенец. — Мне столько не утащить, а бросить жалко.
Кэрри тупо взяла полотенца и выбежала на улицу. Где же машина? Где она ее оставила? Да возьми себя в руки, дура ты этакая! Только бы выбраться из этого места!
Да. Автомобиль ждет на стоянке. Но предположим, она сядет за баранку и удерет — что тогда? Ведь ее привело в Гарлем важное дело. Защитить Стивена — вот что важнее всего на свете!
Она вдруг вспомнила, что положила пистолет в сумочку, а та осталась в руках у бандитов.
Кэрри прибежала на стоянку как раз вовремя, чтобы увидеть, как мимо нее в сумерках стрелой промчался замечательный темно-зеленый «кадиллак» — с открытыми окнами, стереомагнитофон включен на полную мощность, два молодых бандита удобно устроились на переднем сиденье. Ну конечно! Ведь ключ от машины тоже остался в сумочке.
Кэрри захотелось плакать, выть — все, что угодно. Вместо этого она стояла, как вкопанная, охваченная ненавистью и суровой решимостью: кто бы ни заманил ее сюда, поплатится жизнью!