25 
— Эй, ты!
Она остановилась, распахнув невинные голубые глазки.
— Я?
— Да, ты. — Джино показал на шрам. — Видишь, как мне досталось по твоей милости?
Она, не мигая, смотрела на него. Господи, до чего хороша! Джино почувствовал жгучее желание добраться до волшебной кнопки.
— Ты не хочешь сказать мне спасибо?
Она нахально тряхнула кудряшками.
— Огромное спасибо за то, что ты помешал одному из твоих друзей меня изнасиловать. — Нежный голосок не очень-то гармонировал с саркастической интонацией.
— Одному из моих друзей? Ты считаешь, это сделал один из моих друзей?
— Мне безразлично, как ты заработал этот шрам. — И она повернулась, чтобы идти дальше.
— Эй, ты! — завопил он, до глубины души уязвленный ее высокомерием. — Да ты знаешь, кто я такой?
Она мило улыбнулась.
— Такая же шпана, как и твои друзья.
И продефилировала к двум своим подружкам, поджидавшим у двери.
— Я — Джино Сантанджело! — крикнул он. — Д-Ж-И-Н-О! Запомни это имя, ты обо мне еще услышишь!
— Ну разумеется, — насмешливо уронила она и вышла.
Джино не верил своим ушам. Ну и вертихвостка! Это из-за нее он дал изуродовать себе лицо! Надо бы с ней позабавиться, выбить дурь.
Интересно, как ее зовут? Где живет? Чем занимается?
Джино допил свой коктейль. У него достаточно времени, чтобы все это выяснить.
* * *
Он еще ни разу не был в публичном доме. Просто, в отличие от своих приятелей, никогда не испытывал в этом нужды — на улице и без того хватало свежих розовых попок — и все к его услугам. Выбор был богат, и Джино широко пользовался предоставленными ему возможностями. Однако он был наслышан о девочках мадам Лолы. Настоящие профессиональные шлюхи, которые берут за сеанс по двенадцати долларов. Кругленькая сумма! Что же у них там такого, за пушистым мехом внизу живота?
Катто и Розовый Банан обычно таскались с дешевыми уличными проститутками, у которых был такой драный вид, что сам Дракула в ужасе бежал бы прочь. Трех баксов хватит за глаза — как раз на дозу убойного зелья. Сам Джино никогда не пускался в подобное путешествие. Но настоящий первоклассный бордель, с проститутками, берущими по двенадцати долларов… Нужно попробовать. Кроме того, у него свободный вечер.
Мадам Лола оказалась костлявой, очень смуглой женщиной с бегающими, залитыми кровью глазами и похожим на львиный зев ртом. Она оглядела Джино с головы до ног и выстрелила: «Да?»
Он вдруг увидел себя со стороны: замызганный комбинезон в пятнах грязи и автомобильного масла; въевшаяся в кожу грязь под ногтями. Возможно, следовало бы дождаться нового костюма. Но какого черта? От Веры он много знал о проститутках. Если ты при деньгах, наплевать, как смотришься. Джино пошарил в кармане и вытащил пачку банкнот. Мадам Лола так и вцепилась в них, но Джино не собирался давать ей себя одурачить.
— На какое время я могу рассчитывать за двенадцать баксов?
Она расхохоталась ему в лицо.
— Какое время? Сынок, да ты и сам больше двух минут не выдержишь. Туда-сюда — вот и все дела. — Она поманила его длинными, ярко наманикюренными ногтями. Они прошли через бисерный занавес в зачуханную комнату, где был спертый воздух и стояли обитые бархатом кушетки и маленькие столики, уставленные контрабандными напитками. Мадам Лола считала своим долгом воздать каждому гостю по заслугам.
В комнате никого не было. А он-то воображал стайку божественно прекрасных, как на подбор, девиц, которые возлежали бы на кушетках — выбирай любую!
— Садись, — предложила мадам Лола. — Сейчас пришлю девушку.
— Сначала я выпью.
— Тебе рано пить.
— Мне и трахаться рано, однако ты меня впустила. Так что давай сюда двойной «скотч».
Хозяйка борделя скривила стрекозиные губы.
— Тебе палец в рот не клади.
— Меня зовут Джино Сантанджело. Запомни это имя, ты обо мне еще услышишь.
— В самом деле? — с неподражаемым сарказмом произнесла она.
— Вот именно. За свои двенадцать баксов имею право выбора. Тащи сюда девиц!
* * *
Иметь дело с проституткой оказалось совсем не то, что с девчонками из их квартала.
Выбор Джино пал на маленькую хорошенькую блондиночку, равнодушную и деловитую. Она провела его в будуар, распустила тесемки кимоно, улеглась на кровать и раздвинула ноги.
Это вам не в подворотне или на крыше. Джино замешкался, потом снял штаны и удивился: он вовсе не пылал страстью. Напротив, его плоть была обескураживающе вялой и инертной.
25 
