54 
— Да, сэр, — слово «уважение» вернуло Косту к реальности. — Разумеется, сэр.
* * *
Раз в неделю, в условленное время, Джино навещал Веру. Ему осточертело заставать ее за работой, и он потребовал, чтобы она устроила себе выходной в среду. Она послушалась, и они стали проводить этот вечер вдвоем. Обычно они шли в кино, а потом в аптеку — съесть по гамбургеру и выпить по молочному коктейлю. Это была странная пара: стареющая дешевая проститутка и ладный парень, излучающий энергию.
— У меня достаточно денег, чтобы ты послала их ко всем чертям, — предлагал он каждую среду.
— Деньги тебе самому пригодятся, Джино, — отвечала Вера. — Куда мне девать свободное время? Кроме того, — она лукаво улыбалась, — мне как бы даже нравится моя работа.
Джино не мог себе представить, как Леонора отнесется к Вере, но был убежден, что должен их познакомить. Может быть, они и поладят. Он хорошенько объяснит Леоноре, и она поймет, просто не сможет не понять, что в жизни существует не только безмятежное семейное счастье, как у них в Сан-Франциско.
Всякий раз, когда Джино думал о Леоноре, им овладевало возбуждение. Скоро он станет женатым человеком — тянуть дальше некуда. Подумать только — он станет женатым человеком!
Джино Сантанджело.
Леонора Сантанджело.
Мистер и миссис Сантанджело.
— Эй! — он хлопнул в ладоши. — Как ты думаешь, красиво звучит Леонора Сантанджело?
Вера кивнула.
— Просто замечательно.
Кэрри, 1928
Уайтджек отсутствовал неделю.
Сначала Кэрри за него беспокоилась, потом начала злиться.
— Этот человек вполне может о себе позаботиться, — увещевала Люсиль, — так же, как и мы с тобой. Подожди, он скоро вернется!
— Почему ты так думаешь?
— Ах, милочка, я абсолютно уверена. Не бросит же он свои двадцать три костюма.
Люсиль оказалась права, и в одно прекрасное утро он вернулся — полный свежих сил и излучающий обаяние.
— Где ты был? — воскликнула Кэрри.
Уайтджек поднял руку в предостерегающем жесте.
— Тихо, женщина! Я раздобыл нам роскошную белую платиновую блондинку. Помнишь, мы говорили?
— Я думала, ты решил приползти на брюхе к мадам Мей.
Он расхохотался.
— Этой ведьме? Ты шутишь, женщина?
— Мог бы предупредить. Я волновалась.
Он взвесил на ладони ее грудь и, распахнув халат, поиграл с соском.
— Не думал, что обязан отчитываться.
— Ах, Уайтджек! — Кэрри вновь почувствовала себя в безопасности.
Ей захотелось сделать ему приятное.
— А мы с Люсиль за эту неделю заработали триста баксов. — Она обняла Уайтджека и всем телом прижалась к нему. — Все для тебя, милый.
Он легонько оттолкнул ее.
— Давай-ка одевайся и собери вещи. Мы переезжаем.
— Куда?
— Я снял тут неподалеку квартиру попросторнее.
— Как же? Ты ведь говорил, что у нас нет денег.
— Это мое дело. Мы начинаем новую жизнь.
* * *
Толстяк с сигарой весь сиял, окидывая приятелей добродушным взглядом. Их было человек тридцать; все уже знали. Собрание богатых пожилых бизнесменов, только что плотно пообедавших и насладившихся отборными винами. Это была холостяцкая пирушка по случаю отставки одного из них — Артура Стайвесанта. Ужин давал его приятель-толстяк. Попыхивая сигарой, он дал сигнал к началу небольшой потехи.
— Джентльмены! — возвестил он, не в силах унять волнение в голосе. — У меня для вас небольшой сюрприз. Нечто особенное, такое, чтобы этот вечер надолго запомнился нам всем. — Он кивнул негру, сидевшему за полупрозрачной занавеской в конце зала. — Начинайте представление.
Уайтджек шлепнул Кэрри пониже спины.
— Я не хочу этого делать, — захныкала она.
Он выкатил глаза.
— Кажется, мы много говорили на эту тему. Шевелись, говорю! Если тебе не понравится, больше не будем.
Она неохотно вышла из-за занавески.
Мужчины в зале одобрительно зашептались и стали обмениваться немного смущенными улыбками. Из незримой радиолы полилась музыка. Нью-йоркский рэгтайм. Кэрри начала танец. На ней было облегающее алое платье, приспущенные шелковые чулки, туфли с ремешками и на высоких каблуках и гофрированные подвязки. Под платьем у нее ничего не было.
Уайтджек наблюдал, как она, покачивая бедрами, двигается между столиками. Недурно. Он шлепнул крупную белую женщину.
54 
