51 
Жирный Ларри заковылял к даме. Она вопросительно подняла брови.
— Что, Ларри, возникли проблемы?
Он обожал ее манеру произносить «Ларри». Высший класс!
— Я тут сплоховал, миссис Дюк. Глупая новая официантка не заметила табличку…
— А их нельзя пересадить? — миссис Дюк явно забавлялась его замешательством.
— Некуда, миссис Дюк. — Владелец ресторана вытащил из нагрудного кармана платок и вытер лицо. — Здесь слишком людно.
— Вы хотите сказать, что для меня здесь нет места? — в голосе богатой клиентки зазвенел металл.
— Нет, что вы, — запинаясь, пробормотал Жирный Ларри. — Если бы вы согласились разделить столик…
— Кажется, у меня нет выбора. — Дама прошла мимо Жирного Ларри; ее спутник, нервный молодой человек, следовал за ней по пятам.
— Клементина, вы уверены? Почему бы нам не отправиться в другое место?
Джино, Альдо и Розовый Банан с интересом смотрели, как дама приближается к их столику. Никто не ожидал, что она согласится.
— Надо же было тебе открывать свою широкую пасть! — простонал Альдо. — О чем мы с ней будем говорить?
— Не думаю, что она жаждет с нами побеседовать, — огрызнулся Джино. — Просто следи за собой, и все.
— А я не собираюсь! — рявкнул Розовый Банан. — Не собираюсь следить за собой ради какой-то задаваки!
— Добрый вечер, джентльмены. — Она уже стояла рядом, переводя взгляд холодных зеленых глаз с одного на другого. — Если не ошибаюсь, нам предстоит провести вечер вместе. Может, вы немного подвинетесь? Нам понадобится еще один стул.
Все трое вытаращили глаза.
— Это очень любезно со стороны джентльменов, не правда ли, Генри?
На шее у Генри, прямо над воротничком, красовался огромный багровый фурункул.
— Да, Клементина, — напряженным голосом произнес он.
Розовый Банан вдруг вскочил и щелкнул пальцами.
— Стул, быстро! — Он толкнул Альдо. — Эй, подвинься!
Альдо подавил желание выругаться. Толчок пришелся как раз на больную руку, и ему показалось, будто все шестнадцать стежков шва лопнули и из раны вот-вот хлынет кровь.
Миссис Клементина Дюк одарила Банана улыбкой и протянула руку.
— Клементина Дюк. — У нее оказался ярко выраженный акцент уроженки Новой Англии. — А это — Генри Муфлин-младший. — И она энергично пожала руку своему новому знакомому.
— Мистер Пинки Кассари, — выдавил из себя Розовый Банан.
— Очень приятно, мистер Кассари. — Она повернулась к Альдо.
— Альдо Динунцио.
— Весьма рада. — Миссис Дюк перевела взгляд на Джино. Он не отвел своего. Никто ничего не заметил, но их взгляды зацепились друг за друга.
— Джино Сантанджело, — четко выговорил он.
— Красивое имя. — Они смотрели друг на друга чуточку дольше, чем требовала ситуация.
Миссис Дюк первая отвела взгляд и повернулась к Генри.
— Закажи шампанское, дорогой. Думаю, что тебе понравится этот кабак. Здесь на редкость нездоровая атмосфера.
Джино не сводил взгляда с этой женщины. В ней было что-то этакое…
Он не мог выразить словами. Она была старше любого из их компании. Где-нибудь лет тридцати с хвостиком, но прекрасно выглядела. Зеленые глаза широко распахнуты и опушены длинными ресницами. Легкие тени придавали им чувственное выражение. Нос был, пожалуй, длинноват, зато совершенной формы. Она казалась высокомерной и одновременно крайне сластолюбивой. Уголки тонких губ слегка опущены… Короткая стрижка; прямая челка. Стройное, мускулистое тело под дорогим атласом платья.
Взгляд Джино задержался на проступающих сквозь тонкую материю сосках. Женщина заметила это и усмехнулась. Она наслаждалась тем возбуждением, в которое ее неизменно приводила атмосфера этого жуткого притона.
С каждым вечером оно возрастало. Она предчувствовала, что ее здесь ждет нечто из ряда вон выходящее, такое, что разбудит в ней пресыщенную чувственность.
Джино Сантанджело. Какое необычное имя. Молодой человек с огненным взглядом и, должно быть, таким же неукротимым темпераментом. Немного не вышел ростом, но в постели это не имеет значения. Она отметила большие пальцы рук — длинные, толстые — верный признак того, что между ног у него подвешено кое-что стоящее. Ей понравились его глаза — жесткие, бескомпромиссные, они казались старше него самого. Густые черные волосы — нужно только подсказать ему, что лучше не портить их бриолином: все равно не слушаются. Четкая линия носа. Полные, чувственные губы, на которых время от времени вдруг вспыхивает чудесная улыбка. Даже шрам на щеке, и тот, вместо того, чтобы испортить его красивое лицо, добавляет ему значительности.
51 
