Остальное Джино мог себе представить. Шантаж. Сенатору приходится обратиться к нему, Джино, с просьбой об услуге. И услуга эта была ему оказана.
В газетах почти ничего не говорилось о двойном убийстве. Жертвы — чернокожие, так что сенсации на этом все равно не сделать. «ДВОЙНОЕ УБИЙСТВО НА ПОЧВЕ НАРКОТИКОВ» — гласил заголовок над небольшой заметкой. Джино легонько вздохнул. С их смертью общество не понесло особо тяжкой потери.
Он посмотрел на часы и почувствовал, как внутри начинает нарастать гнев. Скоро девять часов, а Синди по-прежнему нет. Звонок в клуб тоже оказался бесполезным — ее там и не видели. К тому же к телефону подошла Вера и снова принялась упрашивать дать Паоло хоть какую-нибудь работу после того, как он выйдет из тюрьмы.
— Ведь ему так понадобится поддержка! — ныла Вера.
Хорошо. Он получит поддержку, так и быть. Ту самую, что Джино сам получал от него в детстве.
Он вылез из постели и направился в ванную, чтобы изучить в зеркале отражение своего лица. Да, приятного мало. Харрисон почистил старый шрам и аккуратно зашил его вновь. Когда шов снимут, выглядеть это будет получше, но, по словам доктора, незаметным он уже никогда не станет.
Царапины и порезы на лице постепенно заживали, хотя по-прежнему придавали ему зловещий вид. Джино провел рукой по волнистым черным волосам, прищурил глаза. Господи! Вот это да! Предложи ему сейчас сняться в гангстерском фильме — он без труда справится с главной ролью. Даже больше того, Кэгни…
Джино громко рассмеялся. Он не испытывал никакого сожаления. Он рожден для того, чтобы выжить.
Письма сенатора аккуратной стопкой лежали на постели. Джино решил запереть их в сейф. Теперь старине Освальду их уже не увидеть. Никогда. Они послужат лучшим страховым полисом от его дальнейших просьб об услугах.
Клементина улыбнулась Бекерам, махнула рукой Бернарду Даймсу и уже, наверное, десятый раз за день шепотом задала Освальду один и тот же вопрос:
— Но почему ты думаешь, что он нас избегает? Освальд сделал знак официанту наполнить его стакан.
— Не знаю.
Во время антракта они прошли в бар театра, где в этот вечер давали премьеру — «Грудные девочки», новую музыкальную комедию Роджерса и Харта, вокруг было полно знакомых.
Десять предыдущих дней тянулись мучительно долго. С ожидаемой от него услугой Джино справился, а вот увидеться с ним супругам никак не удавалось.
— Ему пришлось срочно уехать по делам, — сообщил Алдо сенатору.
— Мистера Сантанджело нет, — отвечала горничная.
— Откуда мне знать, где он? Я всего-навсего жена, — пренебрежительно фыркала Синди.
— Рано или поздно он вернется, — как бы рассуждая сама с собой, заметила Клементина.
— Конечно, — согласился Освальд.
— Как он мог так с нами поступить?
— Не знаю, дорогая. Это поразительно.
— Это ужасно..
Больше всего Клементина тосковала по его телу. Его сильным рукам. Холодному, суровому взгляду. Манере приводить ее в экстаз — такой изощренной, такой…
— Привет!
Перед ними стояла Синди — прекрасное видение в платье из розового крепдешина с накидкой из розового же, в тон платью, песца. На пальце поблескивал восхитительный рубин.
— Д-д-добрый вечер, Клементина, сенатор, — заикаясь, приветствовал супругов Генри Маффлин-младший, щеки которого стали пунцовыми от слишком тесного воротничка.
Клементина смерила взглядом обе фигуры. Неужели эта дурочка сошла с ума? Ведь Джино никогда в жизни не допустит, чтобы из него открыто делала дурака его собственная жена.
— Синди. — Она ограничилась холодным кивком. — Генри.
— Замечательный спектакль, правда? — проворковала Синди, поднимая руку с кольцом к лицу так, чтобы окружавшие ее не смогли не заметить камень.
— Замечательный, — коротко согласилась Клементина. — Что-нибудь слышно о возвращении Джино?
Синди про себя усмехнулась. Эта выскочка миссис Дьюк наконец-то обращается с вопросом к ней. Она невозмутимо пожала плечами.
— Но вы же знаете Джино. Он приходит и уходит, когда ему вздумается. Опять, наверное, связался с какой-нибудь продажной девкой!
Ей доставляло наслаждение видеть на лице своей старой соперницы отвращение и негодование.
Клементина и вправду была вне себя. Маленькая сучка. Интересно, как бы она себя чувствовала, если бы узнала, что Джино женился на ней единственно потому, что на этом настояла она, Клементина. Неторопливо-презрительно она повернулась к Синди спиной.