— Я думал об этом, — торжествующе отвечал Александр. — И выход предлагаю такой. Вы продолжите носить маску и тайно встретитесь с графиней. Эта встреча будет устроена сегодня же во дворце Разумовского.
— У русского посланника, сир? Но возможно ли это?
— Все будет устроено безупречно.
— И вы полагаете, что графиня Ванда прибудет туда одна, без сопровождения?
— Уверен в том. Она получила от князя Меттерниха приказ: установить контакт с русским императором, где и как только это будет возможно. Она не откажется увидеть меня, какими бы странными при этом ни были сопутствующие обстоятельства.
Александр немного помедлил и затем продолжил с легкой задумчивостью:
— Нам нужно передать ей послание — вот что самое трудное! Если форсировать действия, Меттерних может увидеть в этом неладное. Вы договаривались о новой встрече? С девушкой, с Вандой Шонборн…
— Нет, сир, — твердо ответил Ричард.
— В вашей спальне лежит веер, — вклинилась в разговор Екатерина. — Это ее веер?
Ричард с ненавистью взглянул на княгиню.
— Что еще вам донесли? — с затаенным гневом спросил он.
— Веер — это замечательно, — проворковал Александр, не замечая, что Ричард кипит. — Вы должны возвратить его! Вот что! Прелестно, прелестно! Ах, как прелестно… Екатерина, душа моя, да вы сущий ангел!
— Но веер сломан, сир, — чуть не скрипнув зубами, едва вымолвил Ричард, подавляя желание встать и задушить Екатерину собственноручно, немедленно, не сходя с места, на глазах русского императора.
— Заменим, что может быть проще? — беспечно пропел последний. — И приложим записку — без подписи, разумеется. В записке будет сказано, что экипаж доставит ее поужинать с человеком, который прислал ей этот веер. Весьма достоверно, изящно и мило. Вы не находите?
— Все-то вы продумали, сир, — не без ехидства отреагировал Ричард.
— Я не страдаю отсутствием воображения, Ричард, — улыбнулся ему Александр, — однако считаю, что поздравить следует все же тебя. Ты сыграл порученную тебе роль на редкость удачно. Ничто не может порадовать меня сильнее, чем мысль, что князь Меттерних угодит в ловушку, которую сам и расставил.
— Вы по-прежнему уверены, что это ловушка? — упавшим голосом спросил Ричард.
Но Екатерина опередила Александра с ответом:
— Вы должны усвоить, Ричард, что Ванда Шонборн — новейшая и с большим умом подобранная шпионка Клеменса Меттерниха. А как вы относитесь к шпионам, кем бы они ни были, вы нам уже показали!..
Глава шестая
Князь Меттерних эффектно швырнул на письменный стол пачку бумаг, которую держал в руке, и посмотрел на жену с видом человека, только что сбросившего со своих плеч тяжкий груз.
— Небольшая победа, — кратко прокомментировал он свои действия. — Совсем маленькая, но тем не менее я очень рад.
— Прекрасно, если хоть что-то удалось решить, — откликнулась Элеонора. — Я уже начала думать, что ваша затея, я имею в виду конгресс, так ничем и не кончится, кроме пустой болтовни.
— Русские, похоже, не против того, чтобы конгресс растянулся на тысячу лет, — жестко заметил князь. — То, чего мы достигли сегодня, вызывает озабоченность Франции, поэтому мне и Талейрану нужно прийти к соглашению. Завтра мы вновь начнем обсуждать вопрос относительно Польши.
— Забудь об этом хоть ненадолго, — тихо взмолилась княгиня. — Тебе необходимо немного передохнуть. Ты уезжаешь?
— Мне нужно отдать массу визитов, — устало отвечал князь. — Дела делами, но, боюсь, за последние недели я совершенно забыл о своих светских обязанностях.
— Верно. По тебе все соскучились, — поддержала его жена. — Я обещала жене Каслри, что навещу ее нынче вечером, иначе предложила бы сопровождать тебя.
— Тогда встретимся на обеде, — кивнул князь, с улыбкой поднося руку супруги к своим губам. Она улыбнулась в ответ и вышла из комнаты.
Проводив ее взглядом, Меттерних подошел к висящему в простенке между выходящими в сад окнами длинному зеркалу в позолоченной раме и осмотрел свое отражение — все то, что неоднократно превозносилось другими как «в высшей степени благородная внешность».
— Тебе уже сорок один, — напомнил он вслух сам себе. — Где твоя юность, где твоя жизнерадостность? Или все это забрала у тебя служба на благо государства?
Князь тихонько вздохнул и повернулся к окну.