61 
— Желанная, — хрипло вытолкнул он из себя. — Я люблю вас… Люблю!
Но так же деликатно, как и прижалась к нему, Юлия выскользнула из его объятий.
— Я… тоже вас полюбила, — мягко, ласково и одновременно с тем серьезно отвечала она. — Любовь пришла ко мне так же, как к вам — в один миг, с первого взгляда на вас… Между нами словно молния проскочила, разряд…
— Повторите, — не веря тому, что он слышит, прошептал Меттерних. — Повторите, чтоб я мог поверить. О, Юлия, скажите мне еще раз, что вы меня любите…
— Я люблю вас.
Он всем телом рванулся к ней, не в силах терять более ни мгновения на пути их стремительного сближения.
— Но подождите… — остановила она его решимость двинуться дальше. — Я должна кое-что вам сказать.
— Что такое, моя дорогая? Боже, как вы прекрасны!
Юлия прислонилась спиной к стволу дерева. Ее горячие от поцелуев губы ярким пятном выделялись на бледном лице, глаза блестели. Капли дождя серебряными искорками поблескивали на матовой коже.
— Позвольте же мне целовать вас! — взмолился князь.
— Нет, подождите. Сначала я скажу то, что должна вам сказать, — твердо ответила Юлия.
— Хорошо, я вас слушаю.
Как можно слушать, когда тело сладко ноет от близости женщины, к которой тянется, рвется все естество?
— Я люблю вас, — медленно проговорила она, — и верю, что и вы меня любите. Но любовь для меня вовсе не то, что привыкли обозначать этим словом наши друзья.
— Да можно ли сравнивать чувства, какие я испытываю к вам, с теми, что испытывал раньше? — вскинулся Меттерних, протестуя.
— Если верить тому, что о вас говорят, список женщин, кого вы любили, не будет коротким…
— Но сейчас понимаю: до этой минуты я не любил никого! Любовь моя к вам, повторяю, не сравнима ни с чем, и могу поклясться на Библии — это правда. Я никогда не говорил ни одной женщине, что она не похожа на всех других женщин, но вам я это сказал, и это правда.
— Пожалуй, я верю вам, о мой дорогой, и, если вы меня любите — любите меня так, как только что говорили, вы не откажете мне в одной просьбе?
— Чего вы хотите? — нетерпеливо и быстро спросил Меттерних, задыхаясь. — Просите о чем угодно! Для вас я сделаю все! Я хочу обладать вами, хочу, чтобы вы были моей, и хочу быть уверен в вас так, как не хотел быть уверенным ни в одной женщине.
— Я тоже хочу… — тихо ответила Юлия, — я тоже хочу быть… твоей.
— О боже!
Князь не помнил себя от восторга, который гасил самые малые проблески разума. Подхватив Юлию на руки, он принялся осыпать ее поцелуями — глаза, губы, щеки, шею в том месте, где бешено билась ниточка пульса. И снова припал к губам. Поцелуй длился столько, что оба едва не задохнулись.
Наконец она соскользнула с его рук, отрывисто и часто дыша. Щеки ее раскраснелись, грудь, туго обтянутая амазонкой, бурно вздымалась.
— Ты любишь меня! — Он исступленно твердил эти слова, как волшебное заклинание.
— Да, я люблю тебя! Но прошу, Клеменс, ты должен меня выслушать! И не целуй меня, пока не выслушаешь, что я скажу!
— Терпеть — выше моих сил!.. Это пытка! Невыносимая пытка! О, что ты со мной делаешь?
— Ну так слушай же! — улыбнулась Юлия.
— Поспеши! — отвечал он, не сводя жадных глаз с ее губ.
Графиня коротко помолчала, ладонью отирая капли с лица. И заговорила:
— Видишь ли… — Она отстранила его ладонью, когда он сделал попытку снова обнять ее, но уже не останавливалась: — Любовь для меня слишком большое и удивительное чувство, чтобы им забавляться. Я могу отдать тебе не только тело, но и все свои мысли и чувства, душу и сердце. Возможно, ты это почувствовал, когда мы рассуждали о Дюрере. Ведь мы говорили не только о нем, верно? Но и о своих пристрастиях, склонностях… Я не могу все это отдать без раздумий тому, кто это примет с пренебрежением. Мы оба связаны брачными узами — это другой разговор, здесь ничего нельзя ни отменить, ни изменить. Однако любовь — она наша, и мы вольны давать ее или же отбирать. Я могу отдать тебе мою любовь лишь при одном условии…
— Каком же, душа моя? — нежно спросил Меттерних, невольно заслушавшись.
— Что ты в ответ отдашь мне свою любовь, — просто ответила Юлия. — Я хочу быть абсолютно уверенной, что ты будешь хранить меня в своем сердце так же, как я буду хранить в своем сердце тебя. Ты оставишь всех других женщин и будешь полностью и нераздельно моим, так же, как я буду твоей.
61 
