76 
— А что еще она пишет? У нее всё в порядке?
— Она сейчас не работает. Уже два месяца.
— О… — только и сказала Шарлотта.
— Послушайте. Я юрист. Я прекрасно понимаю, что в мои обязанности входит портить людям жизнь. Но, насколько я поняла, вас с этой женщиной связывают не только профессиональные, но и личные отношения. В глазах жюри вас это нисколько не украсит.
— А когда я скажу, что не хотела рожать свою дочь, — украсит?
С этим, конечно, не поспоришь.
— Вы своего, возможно, и добьетесь, но очень дорогой ценой.
— В смысле, все подумают, что я сука? Что я разрушила карьеру лучшей подруги. Что я воспользовалась болезнью дочери, чтобы разжиться деньгами. Я не дура, Марин. Я знаю, что скажут люди.
— Вам трудно будет это вынести?
Шарлотта несколько секунд колебалась, но потом ответила твердо:
— Нет. Не трудно.
Она уже призналась, с каким трудом добилась согласия мужа. Теперь выясняется, что ответчица ей далеко не безразлична. Слова, которых вы не произносите, могут подрывать силы не меньше, чем слова, которые вы сказали. Мне самой довелось убедиться в этом на примере дурацкого письма с «неидентифицирующей информацией».
— Шарлотта, — попросила я ее, — давайте больше не будем ничего друг от друга утаивать.
Основная цель предварительной дачи показаний — выяснить, что произойдет с человеком, если его швырнуть в водоворот судебного зала. Вопросы задает адвокат противоположной стороны, норовя подорвать доверие к свидетелю. Чем человек честнее и невозмутимее, тем лучше будет выглядеть ваше дело.
Сегодня показания должен был давать Шон О’Киф, и мне было очень страшно.
Высокий, сильный, красивый — и совершенно неукротимый. Из всех подготовительных встреч он явился только на одну. «Лейтенант О’Киф, — спросила я тогда, — для вас важен этот иск?»
Он посмотрел на Шарлотту — и между ними в полной тишине состоялся продолжительный разговор. «Я же пришел сюда, не так ли?»
Мне казалось, что Шон О’Киф предпочел бы казнь через четвертование, лишь бы не подниматься на свидетельскую трибуну. В принципе, это не должно было меня волновать — а поди ж ты, волновало. Потому что он был отцом Уиллоу, и если он ляпнет что-то не то, всё полетит коту под хвост. Адвокаты-страховщики должны были убедиться, что в вопросе «ошибочного рождения» чета О’Киф выступает единым фронтом.
Мы с Шарлоттой и Шоном ехали в лифте вместе. Я специально назначила такое время, чтобы ты была в садике и им не пришлось нанимать для тебя сиделку.
— Главное, — наставляла я его напоследок, — не расслабляйтесь. Вам устроят адскую головомойку. Все ваши слова будут переиначивать.
Он ухмыльнулся.
— Ну, пускай повеселят меня.
— Нельзя играть с ними в «Грязного Гарри»! — запаниковала я. — Они таких крутых ребят насмотрелись и используют вашу же браваду против вас. Помните: нельзя терять самообладание. Прежде чем отвечать, досчитайте до десяти. И…
Створки лифта разъехались, не дав мне договорить. Мы вышли в роскошный офис, где нас уже ждала ассистентка в идеально подогнанном голубом костюме.
— Марин Гейтс?
— Да.
— Мистер Букер ждет вас.
Она повела нас по коридору в конференц-зал. Из гигантских, от пола до потолка, окон открывался вид на золотой купол ратуши. В уголке притаилась стенографистка. Гай Букер, склонив седую голову, с кем-то увлеченно беседовал. Когда мы подошли, он выпрямился — и мы все увидели его клиентку.
Пайпер Рис оказалась симпатичней, чем я ожидала: худощавая блондинка, разве что с темными кругами под глазами. Не улыбнувшись, она вытаращилась на Шарлотту, как будто напоролась на острый предмет.
Шарлотта же изо всех сил старалась на нее не смотреть.
— Как ты могла?! — выпалила Пайпер. — Как ты могла так со мной поступить?
Глаза Шона сузились до щелок.
— Пайпер, придержи язык…
Я встала между ними.
— Давайте просто поскорее это закончим, хорошо?
— Тебе нечего сказать? — продолжала Пайпер, когда Шарлотта села за стол. — Что, не можешь даже посмотреть мне в глаза? Стыдно сказать мне в лицо?
— Пайпер… — Гай Букер легко коснулся ее руки.
— Если ваша клиентка будет и дальше оскорблять мою, мы немедленно отсюда удалимся, — объявила я.
— Ей хочется оскорблений? Я ей покажу оскорбления… — пробормотал Шон.
Я схватила его за плечо и насильно усадила на стул.
76 
