Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
150 
Он протянул руку к панели управления и выключил его.
Доктор постучала ручкой по планшету.
Лицо ее было бледным, коротко подстриженные волосы — каштановыми. На переносице — очки.
Она была в официальном сером костюме и накинутом поверх него белом медицинском халате.
Он же был облачен в обычную военную форму.
Он прикинул, что должен быть примерно вдвое старше ее.
— Лучше досмотрите до конца, — сказала она.
Он удостоил ее презрительного взгляда, но со вздохом обернулся и включил телевизор снова. Темные копья продолжили полет. Их взаимное расположение в пространстве все время менялось по мере того, как они с ревом и свистом проносились через то, что могло быть воздухом — или же нет. Камера сфокусировалась на одном, наехав прямо на него, в то время как остальные уплыли за рамку кадра. Когда предмет пролетел мимо того, на чем была установлена камера, ракурс сместился, и трансляция продолжилась так, чтобы не упускать его из виду. Экран залило ослепительное сияние.
Качество картинки оставляло желать много лучшего, она была зернистая и зашумленная, так что смотреть запись было бы пыткой даже в цвете, а в черно-белом варианте — и подавно. Теперь он едва различал формы копейных наконечников. Об их присутствии в кадре можно было догадаться лишь по теням, время от времени пробегавшим через реки, озера и моря света далеко внизу. Ему показалось, что от этих источников света отделилась ослепительная точка, устремившаяся навстречу падавшим с небес предметам. Наконечник, за которым следила камера, по мере приближения сияющей точки крутился, мерцал и хаотично менял направление полета. Еще дюжина световых точек поднялась снизу, за ними еще какая-то более крупная светящаяся форма, и другая.
Все новые и новые искры, едва видимые в углу экрана, где картинка порядком искажалась, летели навстречу и наперерез другим наконечникам. От трех таких искр предмет, за которым следила камера, увернуться сумел, но следующая поразила его. Мгновением позже предмет на добрых три четверти длины утонул в облаке света, скрывшем от наблюдателей заодно и картину творившегося внизу. Потом экран полыхнул таким яростным светом, что даже при общем отвратительном качестве съемки глазам стало больно, и погас.
— Вы удовлетворены? — поинтересовался Ватуэйль.
Молодая доктор не ответила, но сделала какую-то пометку в своих бумагах.
Ничем не примечательный кабинет был заставлен ничем не примечательной мебелью. Они сидели на двух дешевых стульях друг против друга. Их разделял стол, на котором и был установлен архаичный телевизор. Кабель питания, свернутый буквой S, уходил по полу прямо в стену. Окно с частично открытыми жалюзи выходило на выложенную белой кафельной плиткой стену светового колодца. Плитка выглядела грязной и унылой. В колодце царил сумрак. Через потолок кабинета тянулась то и дело мигавшая флуоресцентная трубка. В ее свете лицо девушки приобретало нездоровый оттенок. Впрочем, он и сам выглядел ничуть не лучше, хотя кожа у него была темнее.
У него было смутное ощущение, что кабинет и световой колодец покачиваются вверх-вниз; оно странно контрастировало с архитектурой этой части здания, абсолютно обычной для наземных построек. В колебаниях этих была какая-то периодичность, и Ватуэйль попытался определить величины интервалов — их вроде как было не меньше двух: один более длинный, в пятнадцать-шестнадцать ударов сердца, а другой покороче, длившийся около трети этого промежутка. Он измерял их ударами сердца за неимением каких-то иных средств: ни часов, ни терминала, ни телефона. У доктора часы были, но слишком маленькие, чтобы он мог на них что-то различить.
Они, должно быть, на корабле или катере. Может быть, в каком-то плавучем поселении. Он понятия не имел, где точно. Собственно, он пришел в себя уже здесь, в этом безликом кабинетике, сидя на дешевом стуле и бездумно глядя, как старый прибор под названием телевизор передает видеозапись низкого разрешения. Он успел уже осмотреться кругом и сделать некоторые выводы. Дверь заперта. Световой колодец уходит вниз еще на четыре этажа и оканчивается крошечным двориком, заваленным опалью. А девушка в халате врача просто сидит здесь и наблюдает за ним, делая какие-то записи в своем блокноте и на планшете, когда он озирается вокруг. Ящики единственного в комнате стола тоже заперты, как и стальной по виду шкафчик для документов с навесным замком. Ни телефона, ни комм-экрана, ни терминала. Вообще ни единого признака, что кто-то подслушивает, анализирует происходящее здесь... или же может прийти на помощь. Мать вашу, да тут даже выключателя потолочной лампы нет.
150 
