36 
— А нельзя эту встречу перенести на другие дни?
— Нельзя. Проклятье, Белла!..
— Просто Шелли попала сегодня утром в аварию, поэтому я весь день буду вертеться как белка в колесе, — перебила она.
— Вот как, — протянул Джереми. — Но, надеюсь, с ней все в порядке?
— Уже завтра выйдет на работу. Сегодня врачи посоветовали ей побыть дома.
— Тогда решено. — К нему вернулось свойственное ему высокомерие. — Дело в том, что уже все готово к вечеру, который я запланировал для нас.
— А что ты запланировал?
— О, я постарался, чтобы ты навсегда запомнила этот вечер. Но это сюрприз.
Изабелла велела себе не волноваться раньше времени. Ничего удивительно не происходит. Вряд ли Джереми забыл, что завтра их соглашение подходит к концу.
— Опять сюрприз? — отшутилась она. — Ты меня просто избаловал подарками.
— Так и было задумано. Но этот должен превзойти все твои ожидания.
— Это нечестно, — смеясь, запротестовала Изабелла. — Показываешь конфетку и сразу прячешь.
— Тогда в твоих же интересах закончить к шести. Я тебя заберу.
— Но хоть какую-нибудь подсказку ты дать можешь?
— Могу. Мы едем на мою яхту, ужинаем и...
— И, — подхватила Изабелла, когда Джереми замолк.
— Всему свое время, милая, — проворковал он. — Целую.
— И я, — шепотом ответила Изабелла и повесила трубку.
Для нее снова засияло солнце, а мир окрасился всеми цветами радуги. Голос Джереми возродил и укрепил в ней надежду, что он так же, как и она, не хочет, чтобы их отношения закончились.
Джереми несколько раз проверил, все ли готово. Любимые блюда Изабеллы должны были доставить с минуты на минуту. Бутылка ее любимого белого вина уже охлаждалась в ведерке со льдом. Постель застелена нежнейшим хлопковым бельем под цвет ее медовых глаз. Цветами заставлена вся яхта, и их аромат разносился далеко в море.
Джереми нервничал. Такого с ним еще ни разу не случалось. Даже во время заключения самых рискованных сделок ему удавалось оставаться хладнокровным. Но не сейчас.
В тот день, когда они отмечали его день рождения, Джереми окончательно понял, что не хочет отпускать Изабеллу. Все это время он думал над тем, как убедить ее продолжить их роман. Он прокручивал в голове сотни вариантов, сотни ответов, которые она могла бы дать. Он был готов на все, чтобы только убедить ее остаться.
Тогда какого черта он нервничает?
Джереми покачал головой и посмотрел на часы. Скоро, совсем скоро они останутся наедине посреди океана, и тогда решится его судьба.
Согласится ли Изабелла на его предложение? Надежду вселяло то, что Джереми надеялся, нет, знал, что он небезразличен ей. Один раз она даже сказала ему о своих чувствах. Это воспоминание согревало ему сердце.
...Он позвонил в дверь, стараясь унять сердцебиение. В кармане лежал ключ от ее дома, который Изабелла дала ему, но сегодня он не захотел им воспользоваться.
Изабелла открыла дверь, и слова, которые он заготовил в машине, так и не были произнесены.
Перед ним стояла роковая женщина, от одного взгляда на которую мужчины теряют голову.
Ее волосы были гладко причесаны и собраны на затылке в замысловатый узел. В ушах поблескивали сережки и колье — его недавние подарки. Ее глаза сияли мягким светом и, как ему показалось, чуть насмешливо поблескивали. Что неудивительно. Наверное, со стороны он выглядит подростком, который впервые увидел ослепительную женщину.
— Ну, скажешь что-нибудь? — улыбнулась она, нарушая затянувшееся молчание.
Вместо ответа он обнял ее, не особо заботясь о платье, и прижался губами к ее губам. Кровь вскипела от желания, пульсирующей болью отдаваясь в паху.
Джереми со стоном оторвался от нее, зная, что еще немного — и он забудет о тщательно подготовленном вечере и займется с Изабеллой любовью прямо на пороге ее дома, на радость соседям.
— Проклятье, женщина! — Воздух с хрипом вырывался из его горла. — Ты срываешь все мои планы!
— Я? — Она невинно посмотрела на него, и Джереми стоило огромного труда не заключить ее в объятья снова.
— Колдунья, — пробормотал он, входя в дом. Его дыхание немного выровнялось. Он галантно поднес ее руку к губам. — Кажется, я забыл о хороших манерах. Добрый вечер, Изабелла. Ты выглядишь ослепительно. О чем, конечно, тебе прекрасно известно, — добавил он.
36 
