25 
— Я ни во что не ввязывался. Я вызвался.
Нельзя быть Катлером и удержаться от легкого ехидства.
— Знаешь, говорят, лемминги добровольно идут на смерть. Один за другим прыгают с обрыва, — Квинт многозначительно взмахнул рукой. — Бух!
Только во имя братской любви Карл сдержался.
— Спасибо за наглядность, но этот пример здесь неуместен.
Квинт притворился, что обдумывает сказанное.
— Верно. Если бы ты был леммингом, такой страшный опыт с тобой бы разделили другие. Ты же будешь совсем один, — он широко усмехнулся, представив кузена, оставшегося на милость Мелинды. — Сколько, ты говоришь, детишек тебя окружают?
Детский сад работал уже шесть недель. Количество детей неуклонно возрастало. Карл привык забегать туда после работы. Мелинда рассказывала ему, как прошел ее день.
— Тринадцать.
— О-о. Тринадцать. Хорошее число.
Карл знал, что Квинт желает ему добра, но всему должны быть свои границы.
— Между прочим, один из этих детишек - твой!
В общем-то, Карл не рассказал ему ничего нового. Квинт и сам знал, как у Мелинды идут дела.
— По крайней мере, половина детишек из семейства Катлеров. Именно поэтому я тебя и предупреждаю, - ухмылка шерифа стала еще шире. — Наверное, ты до безумия любишь Мелинду, раз добровольно хочешь остаться с тринадцатью маленькими монстрами на целый день.
— Не на весь день, — поправил Карл. — Всего лишь на несколько часов. У нее сегодня тест на получение сертификата, она же не может предложить мамам забрать детей на денечек и не может оставить Хизер наедине со всеми детьми. — Карл говорил о девчушке, которая помогала Мелинде.
— И ты бросаешься Мелинде на помощь, — удобно усевшись на стуле, Квинт откинулся на спинку и положил ноги на стол.
Карл хотел прояснить ситуацию окончательно.
— К твоему сведению, добавляю: вовсе не обязательно быть безумно влюбленным в кого-то, чтобы помогать.
- Нет, но ты все-таки влюблен, — Квинт прекратил валять дурака и сел прямо, глядя брату в глаза. — Карл, ты меня знаешь. Я знаю тебя. Помогай этой леди. Я не собираюсь стоять на пути образования. Может быть, когда придет время, моя Рена получит заслуженную пятерку по... что там Мелинда преподает?
— Английский.
— По английскому, — кивнул Квинт. — Может, ей даже удастся развязать тебе язык, и ты снова научишься говорить то, что думаешь, — как в старые добрые времена. - С тех пор, как Мелинда вернулась, Карл стал другим человеком, более задумчивым, спокойным и напряженным. — Ты не можешь держать что-то в секрете от семьи. И сам об этом знаешь. Мы всегда помогали друг другу.
Да, так и было, и Карл очень любил родных, но это ничего не меняло.
— Да, но иногда бывает, что очень хочется побыть одному.
— Я тебя понял, - улыбнулся Квинт. - Можешь завтра взять выходной на весь день. Как знать? Вдруг твоя дама захочет отпраздновать получение сертификата?
— Думаешь, у нее все получится?
— Конечно. Она умная женщина, - Квинт не стал показывать, что и сам волнуется. — Во всем, кроме одного. Мелинда до сих пор не понимает, какого мужчину упускает.
— Едва ли. Все, что я могу ей предложить, — это скромное жалованье помощника шерифа.
— Ты можешь предложить ей гораздо больше, и сам это прекрасно знаешь. Не надо себя недооценивать, Карли. — Квинт открыл ящик стола и достал большой конверт. — Так, раз этот вопрос улажен, я бы хотел, чтобы ты ознакомился с лицами тех, кого сейчас разыскивает полиция штата. — Открыв конверт, Квинт выложил фотографии на стол. — Почему все эти психи думают, что они могут укрыться в тихом городке?
— Наверное, дело в чистом воздухе.
Квинт рассмеялся.
— Может быть.
Мелинда с самого утра ужасно нервничала. Не могла ни на чем сосредоточиться. Как в старые добрые времена, мелькнула мысль.
Карл, благослови его Господь, приехал раньше, чем она просила, и занял детей, пока она лихорадочно пыталась собраться. И сказал ей несколько прекрасных слов, поймав ее уже в дверях.
— Ты знаешь, как учить детей, и ты знаешь свой предмет.
— Да, но на этих экзаменах могут задавать вопросы с подвохом.
— Не имеет никакого значения. Вот увидишь, все пройдет прекрасным образом.
— Лучшим, — автоматически поправила Мелинда и покраснела. — Извини. Наверное, перезанималась. Господи, Карли, я нервничаю больше, чем когда выходила замуж!
25 
