24 
Зазвучал знакомый голос Долли Партон. И хотя это была быстрая музыка, Коди не обратил на это никакого внимания, упорно продолжая топтаться на том же самом месте.
— Коди, давай лучше присядем.
— Нет, нельзя.
— Почему? — удивилась Шерри.
— Потому что, как только мы присядем, кто-нибудь опять пригласит тебя на танец, а я не могу допустить такое.
Шерри уставилась на него, теперь она ничего не понимала.
— Почему не можешь? Коди, что за нелепость!
— Тебе не стоит напоминать об этом. Я веду себя нелепо с тех самых пор, как увидел тебя с ребенком Элли на руках. А после того, как поцеловал тебя, я совсем потерял голову. Теперь мне понятно, что заставило прежде здравомыслящего Люка Джонсона пуститься на лошади в погоню за спортивным автомобилем: не мог допустить, чтобы женщина, которую он любит, уехала. И черт возьми, мне это безумство совсем не нравится. Ни капли.
— Меня тоже пугает то, что я испытываю к тебе, Коди Бэйлман. Я была вполне довольна своей жизнью, пока ты в нее не ворвался.
— Я тоже!
— Тогда, думаю, пора с этим кончать, — заявила она, вырываясь из его рук. — Пока мы не сказали друг другу такое, о чем потом будем сожалеть. — Подбоченись, она с вызовом взглянула на него.
— Отлично, — пробормотал он. — Так и сделаем.
Шерри с трудом находила дорогу среди танцующих пар. Коди не отставал ни на шаг.
Увидев Элли, сидящую в тени раскидистого дуба, Шерри поспешила к ней, намеренно не обращая внимания на Коди. Девушка была уже на полпути, когда услышала, что он ее окликнул:
— Шерри! Черт побери, женщина, подожди меня!
Она даже не потрудилась обернуться, чтобы выяснить, что же его задержало. Элли ей приветливо улыбнулась.
— Вижу, ты поцапалась с самым упрямым после Люка Джонсона человеком в нашем городе.
ГЛАВА ПЯТАЯ
— Коди выводит меня из себя! — заявила Шерри, устраиваясь на одеяле рядом с Элли Джонсон. Обхватив руками колени, она возмущенно фыркнула.
— Испокон веков мужчины выводили нас из себя. Совершенно нелепые создания, — спокойно сказала Элли, похлопывая своего сына по спинке. Филип блаженно спал на материнской груди.
— Нелепые — не то слово. Просто безмозглые.
— И это тоже, — с готовностью согласилась Элли.
— Никто, кроме Коди, не смог бы оскорбить меня комплиментом.
— Ну что ты. Люку это тоже удавалось, когда мы только начали встречаться, — сообщила ей Элли. — Он мог сказать что-то вроде «для такой тощей девушки ты очень неплохо выглядишь».
Несмотря на раздражение, Шерри не смогла сдержать смех.
Она заметила, что к Коди подходит Люк с Кристиной Линн на плечах. У Шерри появилась надежда, что, может быть, муж Элли даст Коди некоторые советы, касающиеся взаимоотношений мужчины и женщины.
Стараясь отвлечься от мыслей о ковбое, Шерри вздохнула и принялась рассматривать Элли и ее младенца. Филип уже проснулся, так что Элли перевернула его на спину, положила себе на плечи детское одеяльце и освободила грудь.
— Он просто расцветает, — счастливым голосом заметила она. — Не знаю, как благодарить тебя за то, что ты сделала той ночью. Твое присутствие очень помогло мне.
— А мне — твое, — засмеялась Шерри.
— Тогда можно сказать, что из нас получилась отличная команда. — Элли ласково погладила сына по лицу, в то время как он жадно сосал ее грудь. — Я в самом деле очень рада, что ты остаешься в Пеппере. Мне кажется, мы уже успели подружиться.
Шерри оглянулась и увидела, как к ним, подбоченясь, направляется Хизер. Ее глаза негодующе сверкали. По дороге она остановилась и, перебросившись парой слов с отцом и Люком, возмущенно взмахнула руками и затем зашагала дальше.
— Что он на этот раз натворил? — потребовала ответа Хизер. — Сказал что-то идиотское, да? — В порыве бешенства она хлопнула себя руками по бедрам и присела на одеяло рядом с Шерри. — Ничего удивительного, что он до сих пор не нашел себе новой жены. Очевидно, папе нужна помощь помимо той, которую я и мои любовные романы можем ему предложить.
Элли и Шерри не смогли сдержать улыбок.
— Не утруждай себя, Хизер.
— Но я хочу, чтобы папа снова женился, и тогда у меня будет маленький братик или сестричка. А может, оба вместе.
— Хизер, — сказала Шерри, — Коди что-то говорил о твоем плане и, кажется, сразу пожалел, что завел о нем речь.
24 
