59 
— Был грех, дядька Алексей, подумал.
— М-да, если слишком хорошо, это — тоже плохо! Перечитал ты книжек, Михайла, лишку. От того и мысли всякие у тебя в голове бродят тропинками путанными. Кто мог знать, что племянник хозяина таким лихим рубакой окажется, кто мог знать, что Первак сдуру, и в нарушение приказа в тот амбар полезет?
Нет уж, если бы мне надо было Первака угробить… не узнал бы никто, даже и не подумали бы, что это кто-то с умыслом подстроил. Можешь мне поверить, я всякого навидался… да и наделал. К тому же, Первак нам сейчас нужнее живой, чем мертвый, и была б тут церковь, я бы за его исцеление от ран свечечку поставил бы.
— Даже так?
— Да! Вот ты, Михайла, не знаешь, а мне сучковы плотники рассказали, что у Первака где-то зазноба завелась. Не в Ратном, а где-то в ином месте. Помнишь, его десяток посылали в помощь, когда на новых огородах избушку ставили, да ограду устраивали? Так он оттуда почти сразу уехал и почти все время, пока его десяток с плотниками работал, где-то пропадал, только в предпоследний день вернулся и конь у него заморенным был.
— Когда ж ему зазнобу-то заводить было, если он все время в крепости, на глазах?
— Ну, могла еще с Куньего городища остаться, а поселили ее, скажем, на Выселках. Если оттуда до новых огородов быстро гнать, да еще вкругаля, чтобы мимо Ратного не проезжать, коня, действительно, заморить можно. Но только вот, какое дело: уезжал Первак в тот же самый день, когда из Ратного уезжали изгнанные семьи бунтовщиков, которые потом неизвестно куда подевались. Ни на какие мысли тебя, Михайла, это не наводит?
— Наводит! Я-то, когда про это узнал, думал, что их люди журавля подобрать могли… Ты знаешь, я тогда раненый лежал, и вдруг Листвяна пришла и стала просить, чтобы я десяток Первака в помощь плотникам дал. Да еще торопилась, хотела, чтобы отроки в тот же день до темноты на огороды приехали.
— Вот так-то… — Алексей очень внимательно посмотрел на Мишку, словно решая, понимает ли он серьезность положения — выходит, что врагов твоих, которые тебя извести поклялись, Первак куда-то увел и спрятал. И знает это место только он сам и, может быть, Листвяна.
— Так что ж ты раньше-то… Первака же допросить надо было…
— Поздно спохватился. Плотник мне ту историю про зазнобу рассказал накануне похода, а дни сравнить мне в голову пришло, только когда я здесь вот валялся, да и то уверенности не было, мог и перепутать. Но ты подтвердил, значит, правильно я догадался. У Первака не спросишь, пока не выздоровеет, и у Листвяны тоже не спросишь… из-за деда. Мать твоя особенно просила его последней радости не лишать. Так, что, давай-ка мы про это пока помолчим, а придет время, тогда правды дознаемся. Согласен?
Алексей вопросительно глянул на собеседника, Мишка утвердительно кивнул.
— Спрашивай: что еще, кроме этого, хотел узнать?
— Ну, хорошо, а почему мы, вопреки дедову приказу, на острог пошли, и почему ты мне об этом приказе не сказал?
— Думаешь, Корней тебя из-за нарушения приказа от старшинства отрешил? Ладно, ладно! — Алексей жестом остановил Мишку, собиравшегося уточнить вопрос. — По порядку, так по порядку. Приказ, говоришь… Запомни: На войне случается так, что начальные люди отдают приказ, не зная чего-то важного, или еще бывает, что уже после получения приказа случается что-то такое, что исполнять приказ становится невозможно или глупо. Так и с нами случилось. Оказалось, что более легкой добычей стал острог, а не хутор — все с ног на голову перевернулось, от того прежний приказ утратил силу.
Если предыдущие аргументы Алексея были вполне логичными, то последний показался Мишке довольно натянутым. Однако возражать Алексею он не стал, а задал следующий вопрос:
— А со стариком тем обязательно рубиться было? Чуть не убил тебя…
— Молод ты еще, Михайла, — Алексей вздохнул, насколько позволила ему повязка, стягивающая ребра — о смерти пока не задумываешься. С моей стороны это уважение к старому воину было. Погибнуть в честном поединке или быть истыканным болтами мальчишек. Чувствуешь разницу? Я его уважил, может быть и меня кто-нибудь так же уважит…
— Но ты же видел, какие у него мечи были!
— Хорошие мечи, такие не часто встречаются, но у меня в правой руке был не хуже, а вот левый… не с простым воином схлестнуться довелось, даже непонятно: почему он в остроге дни свои доживал? Вроде бы, как в забвении или в опале… но ушел достойно — троих врагов победил, один, правда, мальчишка, но все равно, достойно. Знаешь, Михайла, Анисим ведь перед самым походом меня попросил к Нинее его сводить — удачливости у нее просил… и вот, «повезло». Бывает же…
59 
