62 
* * *
Выйдя на крыльцо, Мишка невидящими глазами уставился на хуторской двор.
«Простите великодушно за откровенность, сэр, но вы идиот, каких еще поискать! Сами же Роську учили мыслить сословными категориями, и тут же таким республиканцем нарисовались, хоть Марсельезу распевай! Это ТАМ титулы проходят по разряду экзотики и сказочного антуража, но ЗДЕСЬ-то все всерьез! Вот лорд Корней вас и ткнул фейсом, пардон, даже и говорить-то не хочется, куда. Давайте-ка, сэр Майкл, если вы такой борзый, попробуйте управиться с любимыми игрушками без звания старшины! И куда вы денетесь без права рождения? Именно, именно… туда и денетесь! Господи, стыдобища-то какая! Илья слова и знака ждет, Дмитрий готов на смерть идти, Демка спину прикрыть обещает, да и прикрыл уже — это ж его болт тому острожанину морду разворотил! Они готовы служить вам! А вы, сэр? Вы готовы СЛУЖИТЬ ИМ? Ведь каждое их слово, там у костра, вязало вас по рукам и ногам ОБЯЗАННОСТЬЮ ПОВЕЛЕВАТЬ!
Мда-с… и сказать-то в свое оправдание нечего… впрочем, не оправдание, конечно, но объяснение: вы, сэр, все еще человек ОТТУДА. И с этим надо что-то делать. Как там было у Вадима Кожевникова в книге „Щит и меч“? Как-то так: „Вживаться, вживаться и вживаться! Нужен Иоганн Вайс и еще очень долго не нужен будет Александр Белов“. Нужен Михайла Лисовин и еще долго не нужен будет Михаил Андреевич Ратников? Гм, сомнительно что-то. Да и природный Лисовин не дремлет — на дороге-то, после потасовки с острожанами вы приказы раздавали не задумываясь, даже Дмитрий не удивился, когда вы ему приказали гонцов на хутор гнать. Ну что ж, будем продолжать в том же духе, но… Увы, о кнопочке „reset“ придется забыть не только в бою, но и в повседневной жизни, мистер Алекс прав: хватит играть, пора начинать жить. И скажите спасибо, что здесь нет папаши Мюллера с его Гестапо, спалились бы с вашей неадекватностью…»
— Минька! — прервал голос Демьяна мишкины размышления. — Тебя Илья обыскался, на-ка вот, держи, он передать велел. — Демка сунул Мишке пару новых сапог. — Давай, переобувайся и к котлу шагай, скоро завтракать будем.
Мишка направился было к месту ночевки пятого десятка, но рваный сапог стал так раздражать, что он не утерпел и повернул к колоде для колки дров, на которую можно было удобно сесть. Откуда-то, как всегда неожиданно (просто талант какой-то!), вывернулся Варлам.
— Вы где болтаетесь?! Почему ушли без спросу?
— Ну-ка, глянь сюда! — Мишка выставил вперед ногу в рваном, обмотанном веревкой сапоге. — Какой ты, на хрен, урядник, если у тебя подчиненные разутыми ходят?
— Ты меня не учи…
— Молчать! — Мишка толкнул Варлама к колоде, уселся на нее и, подняв ногу, приказал: — Стаскивай сапог!
— Я тебе не челядин, разувать те…
Демкина затрещина прервала Варлама на полуслове.
— Ты робичич! — Демьян выпростал из-за пояса кистень. — Ну!!!
Варлам затравленно огляделся, но помощи ждать было не от кого — народу во дворе хватало, но все были заняты своими делами, только несколько обозников с любопытством наблюдали за разыгрывающейся сценой. Демьян, покачивая кистенем в правой руке, левой пихнул Варлама в бок.
— Делай, что велено! Шевелись, бояричу некогда!
— Я вам не… — Взгляд Варлама метнулся Мишке за спину, и голос его мгновенно окреп: — Господин старшина, скажи им! Я урядник, а не…
— А кто тебя урядником поставил? — донесся из-за мишкиной спины голос Дмитрия. — Я не ставил, господин сотник не утверждал. Так кто?
Варлам уже поднял было руку, чтобы указать на Мишку, но тут до него, видимо, дошел весь идиотизм его положения. Жест так и остался незавершенным, а Демьян, тут же вклинившись в паузу произнес угрожающим тоном:
— Бояричу Михаилу Фролычу было угодно поставить тебя на десяток, и он тебя поставил. А сейчас бояричу угодно, чтобы ты помог ему разуться! Ну! Нам долго ждать?!
«Блин, свита играет короля! Да не играют они! Для них это жизнь!»
Варлам, скрывая злые слезы, низко наклонил голову и ухватился обеими руками за мишкин сапог. С левой ноги обувь слезла легко, а с правой не получилось — мешала веревка, которой была подвязана подметка. Варлам попытался развязать ее, но узел затянулся туго.
— Зубами! — напористо приказал Демьян.
Варлам немного поколебался, покосился на покачивающийся в руке мишкиного брата кистень и… опустившись на колени, склонился к сапогу.
62 
