48 
— Это чудовищно. Я бы хотела узнать… я бы хотела найти убийцу.
— Его найти оказалось невозможным, — сказал он. — Было расследование. Но ничего не обнаружили, и следовательно, все это остается загадкой.
— Пожалуйста, расскажите мне все, что вы об этом узнаете! У них был ребенок. Что стало с мальчиком?
— Ребенок! У них не было ребенка.
— У моей сестры родился сын. Она мне об этом писала.
— Это невозможно.
— Почему невозможно, чтобы у двух людей родился ребенок?
— Я имею в виду не ту невозможность, о которой думаете вы. Я имею в виду положение Рудольфа.
— Его положение здесь ни при чем. Он женился на моей сестре и произошла самая естественная вещь на свете — у них родился ребенок.
— Вы не совсем понимаете.
— Я была бы благодарна, если бы вы не относились ко мне, как к ребенку или как к дурочке.
— О, я вас совсем не считаю ребенком и уверен, что вы очень умны. И еще я знаю, что вы очень вспыльчивая молодая леди.
— Для меня все это очень важно. Моя сестра умерла, но я никому не позволю осквернять ее память.
— Вы используете очень сильные выражения, моя дорогая юная леди.
Он наклонился ко мне и попытался взять меня за руку, но я с силой оттолкнула его.
— Я не ваша дорогая юная леди.
— Ну… — Он склонил голову набок и посмотрел на меня. — Вы молоды. Вы — леди.
— И принадлежу к семье, не достойной брака с иностранцами, которые удостаивают нашу страну редкими визитами.
Он громко расхохотался, Я заметила твердую линию его подбородка и сверкающие сильные белые зубы и подумала, что он напоминает мне Артура…
— Достойной… конечно достойной, — сказал он. — Но из-за некоторых политических обязательств такие браки невозможны.
— И вы думаете, что такая девушка, как моя сестра, могла снизойти до того, чтобы стать любовницей этого всемогущего властелина?
Он посмотрел на меня серьезно и кивнул.
— Вы говорите чепуху, — воскликнула я.
— Я ошибся, — продолжал он, глядя на меня как-то очень странно и испытующе, — назвав вас моей дорогой юной леди. Вы не моя.
— Наш разговор довольно нелеп. Мы говорили об очень серьезном деле, и вдруг вы переходите на игривый и легкомысленный тон.
— Бывает полезно перейти на более легкий тон, когда говоришь о серьезных вещах. Это разряжает обстановку.
— Меня это не разрядило.
— Да, но вы очень вспыльчивая леди.
— Послушайте, — сказала я, — если вы не можете говорить об этом серьезно, то давайте не будем говорить вообще.
— О, вы и правда обиделись? Простите меня. Я думал, что с вами можно говорить обо всем. Я бы очень хотел узнать вас получше, и надеюсь, вам было бы любопытно кое-что узнать и обо мне.
— Мне нужно узнать, что случилось с моей сестрой и, почему… И я хочу получить подтверждение того, что за ее ребенком существует должный уход.
— Вы очень, многого просите. Даже полиция не смогла разрешить загадку того, что произошло той ночью в охотничьем замке. А что касается несуществующего ребенка…
— Я не хочу больше слушать.
Он замолчал, но со стороны поглядывал на меня. Я чуть было не поднялась и не ушла, и сделала бы это, если бы больше всего на свете не хотела узнать правду.
Я начала отодвигаться от него, но он взял меня за руку и умоляюще посмотрел на меня. Я почувствовала, что краснею. Что-то в нем волновало меня. Мне не нравилось его высокомерие и уверенность в том, что барон никогда не снизошел бы до женитьбы на Франсин. Его намеки, что мы с Франсин все выдумали, приводили меня в бешенство, и все же… Я не понимала, что со мной, у меня было слишком мало опыта, но его близость возбуждала меня, и я раньше не испытывала ничего подобного. Я убеждала себя, что я на пороге открытий, и нахожусь рядом с человеком, который знал барона Рудольфа. Этот человек производил впечатление, что ему известно больше, чем он мне рассказывает. Я сказала себе, что несмотря на его странное влияние на меня, я должна поговорить с ним подольше.
Я не знаю, как долго это продолжалось — он держал мою руку, я слабо вырывалась, а он смотрел на меня с довольно озорной улыбкой, как будто читал мои мысли. Более того, мне казалось, что он знает о своем влиянии на меня.
— Сядьте, пожалуйста, — попросил он. — Нам очевидно есть что рассказать друг другу.
Я села и начала говорить:
— Во-первых, вы знаете, кто я такая. Моя сестра и я жили в Грейстоуне, пока она не пошла на тот злосчастный бал.
— Где встретила своего возлюбленного.
48 
