142 
Хескет с улыбкой слушал молодого Тома Барнардо, пока тот продолжал говорить, подробно излагая планы осуществления своей благородной мечты.
Они разговаривали, пока, утомившись окончательно, не заснули. Когда они проснулись, их ожидал очередной удушающе жаркий день, полный болезней, страхов... и мечтаний.
* * *
После болезни Керенса вытянулась и похудела, стала вести себя тише и серьезнее.
Она почти ничего не помнила после того, как Фрит уложил ее в постель; она понимала, что была очень больна и что другим детям нельзя ее навещать, чтобы не заболеть самим. Только Фрит должен к ней приближаться, потому что он благоразумен и знал, как не заразиться.
В течение долгого времени из-за слабости ей ничего не хотелось делать, а только тихо лежать. Фрит сам кормил ее из какого-то маленького чайничка с забавным носиком, и она долго притворялась, что слишком слаба, чтобы держать чашку, так как хотела, чтобы Фрит за ней ухаживал. Ей хотелось, чтобы он был с ней постоянно. Теперь он навсегда занял первую строку в списке ее любимых людей.
Дни стали прохладнее, и начались дожди.
– Это хорошо, – сказал Фрит. – Грязь будет смыта. Это то, что нам необходимо.
– Почему?
– Ну, потому что было очень жарко, а для больных людей это плохо.
– А больных людей много?
– Очень.
– Они более больны, чем я была больна.
– Намного. Я ведь за ними не ухаживал.
Она рассмеялась, очень довольная. Ей казалось справедливым, что за ней, за Керенсой, ухаживал лучший в мире врач.
– Скоро, – сказал он, – тебя можно будет навещать. Тебе это понравится.
Она пожала плечами.
– На самом деле мне хочется видеть только вас.
– О, полно, я уж и так слишком много был с тобой. Разнообразие придает жизни пикантность.
– Ну и пусть. Мне не нужна пикантность. Мне нужны вы.
Но посетители пришли. Пришла мать, которая не могла сдержать нежности, она явно была очень напугана болезнью Керенсы; она не выпускала руку дочери из своей и непрестанно целовала ее. Керенсе было приятно такое внимание; она сознавала, что мать была очень близка к самой вершине списка ее любимых, и, не будь такого чудесного человека, как Фрит, она могла бы занять первую строку.
Приходил улыбающийся Доминик, который ощупал ее лицо. До чего умный Ник, потрогает твои глаза и нос и знает, кто ты!
– Привет, Ник.
– Привет, Керри. Когда ты вернешься домой?
– Я не знаю. Я была очень больна. Думаю, что за мной еще надо будет долго ухаживать.
Пришел Лей, который смотрел на нее почти застенчиво и усиленно пытался скрыть, что готов заплакать от радости, что она не умерла. В этот момент Керенса поняла, что, если бы Лей составлял список своих любимых людей, то она бы возглавила этот список.
Мисс Робинсон сказала:
– Мы скоро вернемся к урокам, верно?
– Вы – может быть, – ответила Керенса. – Я – нет. Мне еще надо как следует прийти в себя.
Когда все ушли, Фрит, улыбаясь ей, остановился у ее постели.
– Дитя мое, теперь ты можешь изменить свой томный вид. Ты замечательно сыграла роль бедной маленькой больной.
– Но, Фрит, я все еще больна!
– Нет, ты почти поправилась. Ну, в чем дело?
– Когда я совсем поправлюсь, я должна буду уйти домой?
– Конечно, ты уйдешь.
– Тогда я не хочу выздоравливать. Я хочу жить у вас.
– Минутная прихоть, – сказал он. – Но все же мысль хороша.
На следующий день ее пришла навестить Лилит, она пришла одна. Керенса чинно уселась в постели, чтобы принять посетительницу.
– Итак, теперь ты скоро вернешься домой, – сказала Лилит.
– Я не смогу вернуться, пока не поправлюсь.
– Лей скучал по тебе. Он только и делал, что говорил о тебе. Думаю, ты тоже скучала по Лею.
– Я была слишком больна, – ответила Керенса. Тут она вспомнила Лея с его серьезными темными глазами и то, как много раз покрывал он ее проступки перед родителями или мисс Робинсон. На сердце у нее потеплело. – Я скучала по Лею, – сказала она. – Я бы хотела, чтобы он иногда приходил сюда с Ником... когда не будет Фрита.
– Так, возможно, он мог бы прийти теперь, коль тебе лучше.
Вошел Фрит.
– Вот как, – сказал он. – Еще один посетитель.
Керенса невольно насторожилась. Что-то особенное было в его голосе, когда он говорил с Лилит; что-то непривычное появлялось в его глазах, когда он смотрел на нее.
– Итак, Лилит оказала тебе честь своим посещением! – Он делал вид, что говорит с Керенсой, но на самом деле говорил с Лилит. Он подтянул свой стул поближе к стулу Лилит и не спускал с Лилит глаз. – Как, вы находите, выглядит наша больная?
142 
