ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>

Креольская невеста

Этот же роман только что прочитала здесь под названием Пиратская принцесса >>>>>

Пиратская принцесса

Очень даже неплохо Нормальные герои: не какая-то полная дура- ггероиня и не супер-мачо ггерой >>>>>

Танцующая в ночи

Я поплакала над героями. Все , как в нашей жизни. Путаем любовь с собственными хотелками, путаем со слабостью... >>>>>




  177  

— Хелен, ради бога…

Она жестом остановила его.

— Где она?… Понятно. Ты можешь сказать ее имя, милый? — Линли увидел, как широко раскрылись ее глаза, а на губах заиграла улыбка. — Как мило! Замечательно, Филипп. Ты мне очень помог. Спасибо тебе большое… Да, милый, дай ему куриного супчика. — Она положила трубку и вышла из кухни.

— Хелен, завтрак на столе…

— Минуточку, дорогой.

Он заворчал и ткнул вилкой в яичницу. Что ж, неплохо. Конечно, тут нет тех приправ, которые добавил бы Дентон, но ведь его слуга настоящий гений по части стряпни.

— Вот. Смотри. — Хелен влетела на кухню в развевающемся пеньюаре, стуча каблучками — единственная из женщин, которых знал Линли, она носила дома шлепанцы на высоких каблуках с пушистым меховым помпоном, в тон ее ночному ансамблю, — и положила перед ним одну из рекламных листовок, которую они уже разглядывали.

— Что?

— «Пышные Волосы», — ответила она. — Клэфем-Хай-стрит. Боже, какие жуткие названия. Я всегда их ненавидела: «Экстаз», «Роскошная Грива». Кто только туда ходит?

Он намазал мармелад на клинышек тоста, а Хелен села к столу и зачерпнула ложкой три кусочка грейпфрута со словами:

— Томми, милый, ты в самом деле умеешь готовить. Надо подумать. Может, я и оставлю тебя при себе.

— Эти слова согрели мое сердце. — Он прищурился, глядя на листовку. — «Стиль унисекс, — прочел он. — Скидки. Спросить Шейлу».

— Янапапулис, — добавила Хелен. — Что ты положил в яичницу? Она замечательная.

— Шейла Янапапулис?

— Она самая. Должна оказаться той самой Янапапулис, которую мы ищем, Томми. Таких совпадений не бывает. Согласен? — Не дожидаясь ответа, она продолжала: — Кстати, я беседовала по телефону с ее сыном. Он сказал, чтобы я позвонила ей на работу и спросила Шейлу.

Линли улыбнулся:

— Ты чудо.

— А ты прекрасный повар. Эх, жалко, тебя не было тут вчера утром, ты бы приготовил папе завтрак.

Он отложил листок и вернулся к яичнице.

— Это всегда можно исправить, — небрежно заявил он.

— Пожалуй. — Она подлила молока в кофе и добавила ложечку сахара. — Может, ты еще умеешь пылесосить ковры и мыть окна?

— Давай попробую.

— Царь небесный, я могла бы в самом деле выиграть от такой сделки.

— Тогда в чем дело?

— Что?

— Сделка.

— Томми, ты абсолютно бессовестный.

Глава 26

Хотя сын Шейлы Янапапулис советовал им позвонить в «Пышные Волосы», Линли решил наведаться туда лично. Он нашел парикмахершу на первом этаже узкого и закопченного викторианского здания на Клэфем-Хай-стрит, зажатого между индийским рестораном и мастерской ремонта электроприборов. Он переехал через реку по мосту Альберт-Бридж и обогнул площадь Клэфем-Коммон, где Семюель Пепис провел свои преклонные годы в любви и заботе. Во времена Пеписа это место называлось «Райский Клэфем», но тогда это была деревня, ее коттеджи и прочие постройки разместились по дуге от северо-восточного угла коммон — общинной площади, — с полями и садами на месте нынешних тесных улиц, появившихся вместе с железной дорогой. Площадь осталась почти нетронутая, но выходившие на нее прелестные виллы почти все давно обветшали и сменились менее изысканными и величавыми постройками девятнадцатого столетия

Дождь, начавшийся накануне днем, лил не переставая, когда Линли ехал по главной улице. Он превратил обычный набор придорожных товаров — газеты, мешки, пакеты и прочий хлам — в намокшие комки всех цветов радуги. Пешеходов словно ветром сдуло. По тротуару брел единственный мужчина в твидовом пальто, небритый, что-то бормоча себе под нос и накрыв голову газетой. И еще дворняжка обнюхивала башмак, лежавший на перевернутом деревянном ящике.

Линли отыскал место парковки на Сент-Льюк-авеню, схватил зонтик и пальто и зашагал к парикмахерской. Очевидно, дождь испортил дела и там. Линли открыл дверь, и в нос ему ударил отвратительный, едкий запах жидкости, которую парикмахерша наносила на голову женщине лет пятидесяти, делая ей перманент. Клиентка сжимала в кулаке номер «Ройел мансли», журнала, рассказывающего о жизни королевской семьи, и говорила:

— Королева-то, глянь-ка, Стейс? Платье, которое она надела на Королевский балет, стоит не меньше четырех сотен квидов.

— Что ж, порадуемся за нее, — последовал ответ Стейс; в нем прозвучало что-то среднее между вежливым энтузиазмом и тяжелой досадой. Она наносила химический состав на каждую из маленьких розовых палочек на голове клиентки и в этот момент поглядела на свое отражение в зеркале. Она разгладила свои брови, по цвету точно такие же, как и ее черные, прямые словно шомпол волосы, и тут увидела Линли, стоявшего за стеклянной перегородкой, которая отделяла крошечную приемную от остальной парикмахерской.

  177