51 
– По лестнице.
– Сейчас?
– Ну не сидеть же без дела!
Они поспешно спускались по бетонным ступеням, мимо пятен крови, все еще видневшихся в том месте, где недавно лежал Хильдинг Ольдеус. Санитары в зеленых халатах унесли тело, а кровь замыть не успели. Вот и все, что осталось от торчка. Эверт пожал плечами:
– Так, нам дальше.
Через пару ступеней Свен остановился. Постоял секунду, а потом вернулся на несколько шагов назад, к пятнам крови.
– Погоди-ка, Эверт.
Он уставился на кровь, разглядывал очертания пятен, которые начинались на полу и заканчивались на стене.
– Что движет нами, людьми? Ты видишь, Эверт? Вот что осталось от человека, который совсем недавно был жив.
– У нас времени нет.
– Я не понимаю. Я примерно себе представляю, как все это происходит и что нами движет, но я все же этого не понимаю.
Свен Сундквист присел на корточки, потом встал, чуть не потеряв равновесие.
– Мы знаем, кем он был. Про него составлено много протоколов. Одаренный парнишка. Мы это знали. Но что же это за проклятая доля: ходил-бродил, терпел стыд и унижение, как и остальные безумцы, и к чему?
– Черт, мы опаздываем.
– Ты меня не слушаешь, Эверт. Стыд пожирает их, он управляет ими. Нам не за преступниками надо охотиться – за стыдом, который ими движет.
– Все, Свен, времени больше нет. Пошли уже.
Свен Сундквист не двинулся с места. Он чувствовал, что Эверт раздражается все больше, но не обращал на это никакого внимания.
– Хильдинг Ольдеус думал, что знает, кем он был в глубине души. Он думал, что ни за что с этим человеком не хочет иметь дела. Он не желал узнать его поближе, это свое внутреннее «я». Потому что там, внутри, прятался стыд. Почему он этого так и не сделал?
Эверт Гренс вздохнул:
– Я не знаю.
– А может, дело и не в нем. Героин помогал, заглушал этот стыд. Все, что он знал, все, что ему нужно было, – впрыснуть его в вену, чтобы не чувствовать стыда.
Свен Сундквист взглянул на Эверта Гренса. Тот его не слушал.
Он уже шел вниз по лестнице.
– Слушай, Свен, ты меня, конечно, извини, но у нас там долбанутая с пистолетом вот-вот кого-нибудь пристрелит. Так что давай-ка…
Еще пролет.
Свен отставал на полшага. Эверт повернулся к нему, продолжая спускаться:
– Слушай!
– Да?
– Еще нужен переговорщик. Специалист по заложникам.
– Уже едет.
– Едет?
– Она сама потребовала.
Эверт остановился:
– Чего?!
– Я сам только что узнал. Когда звонил насчет подкрепления. Она велела одному из заложников позвонить в полицию. Он-то и рассказал, что там у них происходит. Она ведь по-шведски ни бум-бум. Да и по-английски не очень.
– Та-а-ак. И?
– Когда он все сказал, она дала ему листок бумаги с именем. Он прочитал. Бенгт Нордвалль.
– Бенгт?
– Да.
– С чего бы это?
– Понятия не имею. В дежурке подумали, что таким образом она дает понять, чтобы прислали Нордвалля. Я тоже так решил.
Эверт давненько не встречался с Бенгтом по службе. Кроме вчерашнего дня, там, на лестнице, перед разбитой в щепки дверью. И вот дня не прошло, а они увидятся снова. Он бы предпочел, конечно, чтобы это произошло в другой обстановке: завтрак в мокром от дождя саду вполне бы его устроил.
Они прошли через первый этаж. Несколько шагов по коридору, и они вышли к отделению неотложной помощи. Коротко поприветствовали врачей и сестер. Вышли на улицу, туда, где останавливаются машины «скорой», когда привозят пациентов, чтобы выгрузить тяжелые носилки и занести их внутрь.
Там их уже ждали свободные автомобили, которые затребовал Эверт. Времени прошло совсем немного, но Свен насчитал их штук четырнадцать, пятнадцатый как раз въезжал в автоматические ворота, все еще сверкая синим проблесковым маячком.
Эверт Гренс подождал еще минут пять. Теперь уже восемнадцать полицейских автомобилей стояли перед ним. Он достал карту Стокгольма и разложил ее на крыше ближайшей машины.
Все столпились у него за спиной, молча ждали, когда заговорит их грузный, неуклюжий, седой и хромой комиссар, державший голову немного набок с тех пор, как однажды его пытались задушить, которому сам черт был не брат, о котором ходили легенды – все они уж конечно их слышали. Однако до сегодняшнего дня ни один из них с комиссаром близко не сталкивался, а многие вообще его в глаза не видели. Зато знали, что большей частью он сидел у себя в кабинете и слушал Сив Мальмквист и мало кто имел право зайти в этот кабинет, а еще меньше было таких, кто этого хотел.
51 
