57 
— Мы всё знаем, — Молли вывернула платье налицо. — Все здешние болтаются по вечерам на той площади. Так что когда кому-нибудь перерезают глотку… — Она передернулась.
— Красивое, — заметила Элпью. — Чье это? Брейсгирдл?
— Нет, миссис Барри. — Молли встряхнула платье, демонстрируя его во всем великолепии. — Это было свадебное платье королевы Марии.
— Королевы Марии в пьесе?
— Нет, настоящей королевы Марии.,
— Покойной жены короля Вильгельма? — Королева Мария умерла от оспы в возрасте тридцати двух лет всего пятью годами ранее.
— Нет, не этой, а итальянки, Марии Моденской, которая была замужем за королем Яковом. — Молли стряхнула с расшитого драгоценными камнями лифа платья обрывки ниток. — Она подарила его миссис Барри за то, что та научила ее «гаварить па-англиски»! Она всегда его надевает, когда играет королев. А она, как ты знаешь, только их и играет почти всегда.
Элпью знала миссис Барри только по своей временной работе в театре — на посылках. Элпью помнила высокомерную женщину с перекошенным лицом, которая щелкала пальцами и кричала: «Костюмерша!» Настоящая дива. Значит, теперь миссис Барри владела этим роскошным платьем, в которое некогда облачалась королева.
— Королева подарила ей и свое коронационное платье, можешь себе представить? А миссис Барри таскает кошек на все свои спектакли, так что мне постоянно приходится следить за этими нарядами. — Молли держала платье перед собой в вытянутых руках. — А что, я могла быть стать королевой, если бы мне удалось поболтать со стариной Вильгельмом. Одиноко ему, должно быть, слоняться по всем этим дворцам без жены.
— Чего не знаю, того не знаю, — рассмеялась Элпью, — но ты будешь моей самой настоящей королевской подругой, если сможешь что-нибудь разузнать о том парне, которого я приметила.
Еще одна визгливая песнь подошла к концу, последние аккорды потонули в громе рукоплесканий.
Элпью поднялась, поцеловала Молли в щеку и вышла на улицу через боковую дверь.
Снаружи, в ожидании конца концерта и выхода синьора Фидели, уже толпились женщины — увидеть его, поговорить с ним, прикоснуться к нему.
— Он средоточие всего, о чем только можно мечтать в этом мире! — громко заявила крупная женщина в красном.
— Почти всего, о чем можно мечтать, — поправила ее подруга.
Миленькая блондиночка защебетала:
— Говорят, что в Сити живет женщина, которая родила от него ребенка.
Собравшиеся дамы снова разразились хохотом. Элпью пробиралась между ними с угрюмым видом.
— Как мило, должно быть, иметь от него ребенка, — не унималась блондиночка.
— Мадам, на днях я встретила даму с тремя! — Это снова подала голос крупная женщина в красном, возбужденно обмахиваясь веером.
— И все от Фидели? — Толпа пришла в возбуждение.
— От Фидели, из воска. Два пенса за штуку.
Взрыв хохота. Элпью подняла брови, удивляясь: неужели этим женщинам настолько нечего делать, что они тратят свое время, гоняясь за этим жирным коротышкой-сопрано, прикидывающимся мужчиной?
— О, Джемини, кто их делает? Я должна купить дюжину. — Дамы принялись вытаскивать записные книжки, клочки бумаги, все что угодно, лишь бы записать адрес магазина, торгующего восковыми Сигизмондо Фидели.
Ворча, Элпью завернула за угол и вошла в театр через парадный вход.
— Я должна его иметь, — прошептала Пигаль.
Нарисованные брови графини взмыли вверх.
— Фидели?
— Не смеши меня, — отрезала Пигаль, указывая на арапчонка в атласе, который сидел в соседней ложе. — Его! Эттого очаговательного малыша. — Как и раньше, мальчишка незаметно улыбался и подмигивал женщинам в зрительном зале, в то время как его элегантная хозяйка не отрываясь смотрела на сцену.
— Ты себе льстишь, — прошептала графиня. — Он неразборчив. Точно так же он заигрывал со мной на «Двойной игре».
— Этто меня не волнует, — сказала Пигаль, бросая на мальчика плотоядные взгляды в отталкивающе жеманной манере. — Он кгасивый и будет пгекгасно смотгеться в моем выезде. Особенно тепегь, когда сбежала этта кгыса — Азиз. — Пигаль размышляла над способами переманить ребенка от хозяйки — лаской или сладостями. — Я могла бы каждый день устгаивать ему пгелестные сюгпгизы и дагить подагки, он бы у меня купался в любви.
Синьор Фидели подбирался к кульминационной точке:
- Давайте же петь и сердца веселить,
- Пить херес с кларетом и в танце кружить…
- Изменчивый мир к наслажденью ревнив,
- Сокровища — прах, так избавься ж от них.
- Шутя расставайся и с фунтом и с пенни —
- Ведь наш неизбежный удел — это тленье.
— Точно, — зашептала Пигаль. — Я пгедложу ей за него столько денег, что она не сможет отказаться.
57 
