60 
— Дела здесь очень плохи, — сказала ее светлость. — Сегодня днем дом ограбили, а прислуга получила сообщение от адвоката миссис Уилсон, что той суждено висеть на Тайбернском дереве, так что им лучше отсюда уходить.
— Он имеет в виду, что ее повесят?
— Совершенно верно!
— Что-то очень быстро, миледи, вам не кажется? Эту женщину арестовали только сегодня утром. А дом уже ограбили! Что унесли?
— Ценные вещи — драгоценности миссис Уилсон, картины, часы, белье, посуду и серебро. Но в доме все перевернуто вверх дном, такой ужасный беспорядок.
— А где были слуги? — Элпью толкнула дверь. — Они ничего не слышали?
— Думаю, узнав о своем увольнении, они все набросились на крепкие напитки из погреба покойного. Так что пока воры устраивали разгром, верные слуги пировали на кухне.
Сыщицы стояли на пороге, глядя в глубь коридора. Обои везде были ободраны, стены, увешанные ранее картинами, казались бесстыдно голыми.
Они прошли на кухню. Камердинер, бросавший вещи в большой мешок, поднял виноватый взгляд.
— Если их не заберу я, заберет кто-нибудь другой! — воскликнул он, показывая сахарную голову, завернутую в синюю бумагу. — А если не кто-нибудь, тогда съедят крысы. Знаете, они прямо чуют, когда дом пустой.
Кухня тоже не радовала глаз. Стол был заставлен грязными чашками и тарелками, на которых табачный пепел смешался с застывшей подливкой, стулья перевернуты, дверцы буфета нараспашку, а сам он зияет пустотой.
— Неужели больше не существует такого понятия, как верность слуг? — спросила графиня, поднимая стул и усаживаясь.
— Только не тогда, когда хозяин мертв, а хозяйка обречена на смерть. — Камердинер закатал столовые приборы в отрез зеленого сукна и бросил в мешок поверх сахара. — И нам не платили уже две недели. Так что это своего рода плата.
— Ты думаешь, твоя госпожа убила хозяина? — Элпью взяла баночку специй и положила в мешок.
— Не знаю, что и думать. Что-то тут происходило. Была здесь служанка — Бетти ее зовут, — так она что-то знала. Думаю, про хозяина и какую-то его зазнобу. Ну и хозяйка тоже могла об этом проведать и положить конец его забавам.
Выдвинув ящик буфета, он пошарил там в надежде еще чем-нибудь поживиться.
— А теперь шли бы вы со своим любопытством куда-нибудь в другое место, мне еще нужно кое-что сделать до того, как я уйду отсюда.
— Ясно. — Графиня встала. — Что ж, желаю вам удачи в поисках нового места. Надеюсь, ваша новая хозяйка посчитает вас таким же надежным, как последняя. — Графиня была уже в дверях. — Идем, Элпью, мы должны дать этому человеку возможность собрать вещи миссис Уилсон.
Элпью закрыла кухонную дверь и пошла за графиней через вестибюль.
— И что вы думаете?
— Думаю, что мир стоит на краю пропасти и что любое общество, где инстинкт самосохранения берет верх над преданностью другим, обречено на страдания и ненависть.
— Да будет вам, миледи, мы с Годфри вас не покинем. — Она оглянулась на закрытую кухонную дверь. — Идемте быстро, посмотрим, что там наверху.
Графиня заглянула в небольшую гостиную, но Элпью уже поднималась по лестнице.
— Поспешим, миледи, пока этот брюзга занят обеспечением своего будущего, осмотрим еще раз спальню.
Они на цыпочках поднялись наверх. Комната миссис Уилсон подверглась еще большему разорению, чем вестибюль. Ее очистили по-настоящему. В центре на полу лежал еще один пакетик с порошком, помеченный тем самым символом, который, по словам Бетти, означал женщину: ♀. Элпью подняла его и тряхнула. Он оказался полным.
— И его проверим, почему нет?
— Кто бы ни учинил этот грабеж, основные свои усилия он, похоже, сосредоточил здесь, как думаешь? — Графиня заглядывала в ящики — вынутые из комода, они стопкой лежали в ногах кровати. — Смотри! — Она показала на гардеробную, где они прятались только сегодня утром. Карманы пальто и плащей были вывернуты. Все сумки перевернуты.
— Я бы сказала, что кто-то занимался здесь не только грабежом. — Графиня посмотрела на книги, которые все были раскрыты и брошены на пол, словно каждую из них перед этим пролистали. — По-моему, эта комната подверглась методичному, если не сказать организованному, обыску.
Она посмотрела на кровать. Подушки вспороты, простыни разрезаны, матрасы выпотрошены.
— Похоже скорее на спальню после безудержного ночного веселья. — Графиня улыбнулась, вспоминая собственные ночи с королем Карлом. — Любовный водоворот всю ночь напролет. — Она вздохнула. — Как давно это было — все эти бурные наслаждения.
60 
