— Я сожалею о том, что случилось, — обратилась она к нему. Он вынул пачку сигарет и протянул ей. Она взяла сигарету. Он чиркнул зажигалкой, и они закурили. — Как все это некстати! Испортили Хадии праздник, да и вообще.
— Я хотел бы защитить ее от всех напастей. — Ажар смотрел на дочь и улыбался, а она заливисто смеялась, оттого что у нее делалось холодно в животе: искусно имитируемые волны вздымались и стремительно падали вниз за кормой ее крошечного кораблика. — Это естественное желание каждого любящего родителя. Желание вполне обоснованное, но абсолютно невыполнимое. — Забыв о сигарете, он пристально наблюдал за Хадией. — Но все равно, спасибо вам.
— За что?
— Вы пришли ей на помощь. Проявили и доброту и отвагу.
— Да о чем вы говорите, Ажар! Она прелестный ребенок. Я люблю ее. А чего вы от меня ожидали? Да не поступи я так, мы наверняка не вышли бы оттуда как троица кротких, размышляющих о перспективах своего наследства.[45] Можете не сомневаться.
Ажар повернулся к Барбаре:
— Как приятно общаться с вами, сержант Хейверс.
Барбара почувствовала, что краснеет.
— Да? Ну что ж, — ответила она и, чтобы скрыть смущение, затянулась сигаретой, а потом принялась изучать домики на берегу. Некоторые затаились в полной темноте, другие были освещены сделанными под старину фонарями. Хотя ночь была спокойной и безветренной, большинство домиков было закрыто, постояльцы, проводившие там время днем, предпочитали ночевать в пансионах и отелях.
— Ажар, мне жаль, что все так вышло в отеле, — после паузы сказала Барбара. — Я имею в виду Муханнада. Ну, вы понимаете. Я увидела его «тандерберд», когда припарковала машину. Я подумала, что смогу проскочить мимо и подняться к себе в номер. Мне отчаянно хотелось под душ, ну на худой конец пропустить чего-нибудь холодненького в баре.
— Мой кузен рано или поздно все равно узнал бы, что мы знакомы, — успокоил ее Ажар. — Мне надо было сразу сказать ему об этом. То, что я этого не сделал, заставило его выяснять, насколько я предан своему народу. И он имеет на это все основания.
— Он был очень разозлен, когда уходил из отеля. А как вы ему объяснили?
— Да так же, как вы мне, — ответил Ажар. — Я сказал ему, что вас вызвали сюда по просьбе инспектора Барлоу, и для нас обоих было полной неожиданностью, когда выяснилось, что мы вдруг оказались противниками.
Барбара чувствовала, что он смотрит на нее, и от этого еще сильнее покраснела. Хорошо, что тень от парусов корабликов защищает ее лицо от пристального, изучающего взгляда Ажара.
Ей вдруг захотелось рассказать ему всю правду. Хотя в данный момент она не вполне была уверена, в чем именно заключается эта «вся правда». Ей казалось, что в последние несколько дней она утратила способность понимать, что это такое. Ей хотелось предложить ему хоть что-нибудь взамен прежней лжи. Но ведь, как он сам заметил, они теперь противники.
— Ну и как Муханнад отнесся к вашей информации? — спросила она.
— Мой кузен — человек с характером, — задумчиво произнес Ажар, стряхивая пепел с сигареты. — Он принадлежит к людям, которым везде видятся враги. Он, конечно, пришел к выводу, что все мои предостережения, высказанные во время бесед, свидетельствуют о том, что я веду двойную игру. Сейчас у него такое чувство, будто его предал один из своих, поэтому наши отношения сейчас сложные и непонятные. Да иначе и быть не могло. Обман — это грех, который люди едва ли способны прощать.
Барбаре вдруг показалось, что он играет на ее чувстве вины как опытный музыкант на скрипке. Желая унять угрызения совести и подавить желание оправдаться, она старалась сосредоточить разговор на его кузене.
— Ажар, вы же обманывали его не с тайной целью. Господи, да вы вовсе не обманывали его. Он ведь не спрашивал вас, знаете ли вы меня? Так зачем же вам рассказывать, если вас не спрашивают?
— Боюсь, такая точка зрения для Муханнада неприемлема. Поэтому, — он глянул на нее виноватыми глазами, — мой кузен может перестать нуждаться в моих услугах. Так же, как руководитель следственной группы, инспектор Барлоу, в ваших.
Барбара сразу поняла, к чему он клонит.
— Господи, да неужели вы думаете, что Муханнад расскажет Эмили о нас? — Она почувствовала, как ее лицо в очередной раз вспыхнуло. — Я хотела сказать… не о нас. Ну вы же понимаете, что…
Он улыбнулся.