ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Цыганский барон

Немного затянуто, но впечатления после прочтения очень приятные )) >>>>>

Алая роза Анжу

Зря потраченное время. Изложение исторического тексто. Не мое. >>>>>

Бабки царя Соломона

Имена созвучные Макар, Захар, Макаровна... Напрягает А так ничего, для отдыха души >>>>>

Заблудший ангел

Однозначно, советую читать!!!! Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... >>>>>

Наивная плоть

Не понимаю восторженных отзывов. Предсказуемо и шаблонно написано >>>>>




  134  

– О, превеликая и могущественная богиня Ма! Прости, что я до сих пор в тебя не верил, но, клянусь остатками своих волос, если вороной победит, принесу тебе богатые жертвы… и стану твоим преданнейшим почитателем, – последнюю фразу Тиранион произнес значительно тише и не очень уверенно.

– Я бы на твоем месте поставил на Диониса, – насмешливо сказал Мирин. – Его благосклонность к тебе не подлежит никаким сомнениям.

– Ты как считаешь? – озадаченно нахмурился грамматик. – О, боги, я умираю от жажды… – он с осуждением взглянул на приятеля, но тот сделал вид, что не услышал. – Эй, ты, сын блудливого фавна! – раздраженно позвал он разносчика вина. – Налей, что там у тебя есть. Как, за эту отвратительную кислятину два обола?! Бери один, и сгинь, пока я окончательно не разозлился, – Тиранион осушил чашу и с омерзением вернул ее испуганному вольноотпущеннику. – Фу, экая дрянь… Мирин, если я сегодня помру от несварения желудка, прошу – похорони меня в Синопе и положи в могилу амфору книдского или родосского.

– Исполню, – с напускной торжественностью поэт приложил правицу к груди. – Конечно, сие действо обойдется мне не дешево… но на какие только жертвы не пойдешь ради друга. Смотри! – вдруг вскричал он, больно толкнув локтем под бок грамматика. – Что творится, что творится…

Парфянский жеребец Гаттиона поравнялся с игреневым мидийцем. Наездник царского скакуна уже торжествовавший в душе, считая себя победителем, и мысленно прикидывавший, какими милостями осыплет его Перисад, невольно скосил глаза – и засуетился. Вместо того, чтобы предоставить мидийцу самому разобраться с соперником из Парфии, он потянул повод вправо, чтобы идти по бровке малого круга. И перестарался – вместо хорошо утоптанного скакового поля копыта игреневого взрыхлили плохо утрамбованную известняковую крошку вперемешку с песком; скорость жеребца упала, и обычно невозмутимый Гаттион не удержавшись, вскричал от радости, забыв на миг, что неподалеку сидит сам царь – конь спирарха вырвался вперед и черной молнией вспарывал густо настоянный на запахах пыли и лошадиного пота воздух.

Юный скиф не торопился. По тому, как судорожно вздымались и опускались бока скакуна, принадлежавшего Хрисалиску, он определил, что этот конь буланому не соперник. Похоже, его выезжали на короткий бег, и теперь ему не хватало выносливости.

Царский конь, на взгляд человека мало сведущего, был прекрасен, но Савмак и здесь увидел изъян: игреневый сильно потел, а это могло означать только одно – перед скачками жеребца напоили для большей резвости водой с настоем целебных трав и медом, и теперь чрезмерная старательность конюхов проступала мыльной пеной на великолепной груди мидийца.

Оставались вороной спирарха и серебристо-серый неизвестного хозяина. Оба благородных кровей, хорошо выезженные и подготовленные к скачкам, они, казалось, не знали устали. Под стать им были и наездники: один миксэллин, с младых ногтей занимающийся выездкой, а второй, на сером красавце, судя по раскосым глазам и смуглому лицу – меот, сын бескрайних степей, табунщик, конь которого мог, как собака, свободно заходить в шатер и пользовался бульшими правами, нежели жена и любимая наложница.

Но Савмак, несмотря на юные годы, был на удивление терпелив и проницателен. Он умел ждать…

– Мне кажется, я не доживу до конца скачек, – простонал грамматик, смахивая с лица обильный пот. – Этот гиппотоксот на твоем буланом меня доконает.

В этот самый момент Савмак неожиданно для всех резко взял вправо, направив коня на большой круг. Впрочем, его решение было загадкой только для непосвященных в тонкости подобных соревнований – до конца забега оставалось всего пять стадиев и буланому нужен был простор.

– Зачем?! – стукнул себя кулаком по колену Мирин. – Эх…

Он хотел еще что-то добавить, видимо, не очень лестное для наездника буланого, да так и остался с открытым ртом – конь Аполлония, завидев свободное пространство, казалось, обрел крылья.

Гипподром вдруг затих. Никто не мог поверить своим глазам – неизвестный наездник-гиппотоксот на буланом полукровке словно вихрь промчался по прямому отрезку скакового поля и на повороте легко обошел признанных фаворитов…

Савмак летел, как в тумане. Убегающая из-под ног скакуна дорожка гипподрома слилась с небом, будто оно опустилось и легло под копыта буланого. Соперники были позади, но о них юный царевич уже не думал. Впереди сверкал солнечным диском огромный гонг и зеленели листья венков.

  134