91 
— Целы? — встревоженно спросил барон.
— Совершенно, — сердито сказал Пушкин, тщетно пытаясь отряхнуться. — Кто-то меня сшиб с ног, даже не заметив, точнее приняв неизвестно за что… Ох!
Барон оглянулся вслед за ним. Там, возле склепа, уже не было яркого сияния — но, отчетливо различимые в лунном свете, из дверного проема, колышась в безветрии, выползали слабо светящиеся зеленым (будто гнилушка в ночном лесу) полосы, ничуть не похожие на обычное пламя. Слетаясь, свободно проникая друг в друга, разрастаясь, они осветили все прилегающее к склепу пространство. В их ленивом колыхании вроде бы не чувствовалось угрозы, но все это настолько не похоже было на нечто обычное, человеческое, что по спине невольно побежали ледяные мурашки, а волосы, такое впечатление, зашевелились…
— Александр… — шепотом сказал барон. — А давайте-ка отсюда… со всех ног… А? Что-то не тянет меня геройствовать, откровенно вам говорю…
Пушкин, не раздумывая, кивнул:
— Действительно… Не время геройствовать…
Они быстрым шагом, стараясь не перейти на бег и тем самым окончательно не уподобиться тем, кто так заполошно убегал только что, направились прочь, оглядываясь то и дело. Зеленое сияние помаленьку тускнело — то ли погасло окончательно, то ли не распространялось более. Далеко впереди светились редкие огни деревушки.
Потом впереди послышалась возня и странные звуки, похожие то ли на сопение коровы, то ли на плач. Поскольку доносились они с того места, где остался их провожатый, оба, не сговариваясь, поневоле вынули пистолеты и, не взводя еще курков, стали, не сбавляя шага, зорко всматриваться в темноту.
— Тьфу ты! — чертыхнулся барон, разобравшийся в происходящем первым. — Пожалуй что, нечистой силой и не пахнет…
Он убрал пистолет в карман и ускорил шаг. Теперь и Пушкин видел, что на земле под деревом лежит человек, а на нем бесцеремонно восседает, словно на бревне, их провожатый. Походило, что тот, кто лежал, озабочен какими-то другими хлопотами, вовсе не своим пленением: он даже не пытался вырваться, лежал, уткнувшись щекой в усыпанную сухими иголками землю, и то подвывал тихонечко, то издавал вовсе уж непонятные звуки, то ли лай, то ли всхлипы.
Барон тихонько свистнул. Провожатый вскочил, в его руке кривой широкой полосой блеснуло лезвие, он всмотрелся и убрал нож. Облегченно вздохнул:
— Надо же, синьоры, оба живы и вроде бы при здравом уме…
— А что, следовало быть чему-то другому? — сердито спросил Пушкин.
— Я уж не знаю, чему там быть следовало, только этот вот на меня набежал, натурально рехнувшись. Чуть ножичком не ткнул, пришлось успокаивать, как удалось. — Он сплюнул и, глядя сверху вниз, протянул с неприкрытым превосходством: — Пьетро и сам болван редкостный, и людей себе подбирает под стать…
— Ты его знаешь?
— Тоже, загадка… Марчелло Одноухий. Вот уж не персона…
Лежащий, будучи совершенно уже свободен, тем не менее не пытался встать на ноги. Хныкая, вжимаясь лицом в землю, он разразился потоком слов — на итальянском, естественно, коего ни Пушкин, ни барон не понимали — да вдобавок, об заклад биться можно, еще и на флорентийском диалекте, который не всякий в Италии поймет досконально.
— Что он говорит? — обернулся Пушкин к провожатому.
— Да всякую ерунду. Что еще может нести Одноухий — не ученую же премудрость? Всегда он был полудурком, да умный на такое дело и не пойдет посреди полуночи…
— А все-таки?
Итальянец пожал плечами:
— Совершенный вздор. Говорит, что они совсем уже было набили карманы вещичками из гробницы и собрались восвояси, но тут в углу что-то как бы замяукало, и оттуда полезла змея, только не живая, а в виде скелета, но все равно, моментально разодрала Антонио напополам, и они кинулись бежать… Вздор, синьоры, форменный. Сроду не бывало в гробницах никаких таких змеиных скелетов. Всякий трезвомыслящий человек знает: гробницы сторожат либо духи, либо серые мохнатики, либо скелеты, не стану отрицать, но непременно человеческие. С тех пор, как стоит Флоренция, иначе и не бывало.
— Но отчего-то же они бежали все-таки?
— Это точно. Как скаковые жеребцы… Ну, да Пьетро со своей компанией — путаники известные, могли и случайной лисицы испугаться, которая там нору устроила…
— Между прочим, мы своими глазами видели некое зеленое мельтешение, — сказал барон. — Сияние, свет, полосы… Отсюда уже не видно, но видели сами…
91 
