– Размечтался… – злобно оскалился подполковник; похоже, мой прозрачный намек на Чечню вывел его из равновесия. – По-моему, я спрашиваю куда уж прямей. Повторяю вопрос: вы знакомы с Чурей и Гольяном?
– Не уверен. Не могу сказать ни да, ни нет. Возможно, я с ними и знаком, даже накоротке, но ни таких кличек, ни фамилий я не слышал. У вас, случаем, нету их фотографий?
– Случаем есть… – Подполковник, глядя на меня змеем подколодным, положил на стол передо мною, будто карты для пасьянса – веером, пачку фотоснимков.
Я посмотрел на них и обмер. Они представляли собой целую картинную галерею, отснятую в городе и на природе, где главными персонажами глянцевых полотен являлись мы с Платом. И Чуря с Гольяном – в нашей компании. Судя по одному из снимков, где мы все четверо сидим в лодке-моторке, нас фотографировали во время последней встречи на острове. Но, судя по сюжетам, сунуться на островок наружники УБОПа побоялись – во избежание засветки. Это уже радовало. Значит, они не могли подслушать наши разговоры.
Так вот кто тогда за нами следил…
– Другой базар… – Я широко ухмыльнулся. – Этих парней я знаю. Мы познакомились гдето с полмесяца назад. Нормальный мужики. По-моему, нас засняли, когда мы ездили на пикник. Ну, там, шашлыки, водочка, пивко под вяленого леща… И никаких женщин – Боже упаси! Чисто мужская компания.
Тут я не соврал. Мы действительно для маскировки приготовили на острове шашлыки и выпили по сто грамм. На этом настоял Серега, хотя бухать в одной компании с Чурей и Гольяном, этими двумя козлами, у меня не было ни малейшего желания.
– Нормальные мужики, говорите? – Удод смотрел на меня ничего не выражающим взглядом. – Они подозревались в четырех заказных убийствах.
– Твою дивизию… – пробормотал я, сделав ошеломленный вид. – Не может быть!
Чего греха таить, я почти наверняка знал, кто такие Чуря и Гольян. Ну и что? Как по мне, так гораздо большие мерзавцы те, которые дают заказы на убийства. В том числе и на освященные высокими идеалами, когда невинных людей пачками укладывают в гробы – якобы ради процветания и благополучия государства. А на самом деле из-за больших денег.
Но почему "подозревались"? Неужто Чуре и Гольяну пришел амбец, если я правильно понял Удода? С одной стороны это хорошо, так как могила – самый надежный сейф для хранения разных тайн, но с другой – весьма симптоматично, поскольку за нами следили сотрудники УБОП, а не мафиозо. Если и впрямь Чуря и Гольян уже жмурики, то их могли прикончить только свои, что означало утечку информации из недр самой главной службы по борьбе с организованной преступностью. Лихо…
– Неужто вам и впрямь не было известно, что они собой представляют?
– Можете сомневаться сколько угодно, – огрызнулся я. – Человеку в душу не заглянешь.
Тем более, что мы встречались всего ничего, от силы три раза. Шапочное знакомство.
– И о чем вы разговаривали?
– О телках… пардон, о девушках. А о чем еще могут говорить молодые, здоровые парни за бутылкой водки?
– Обычно основной темой разговора является работа, насколько я знаю мужские компании. Или я не прав?
– Сейчас таких тем избегают. По вполне понятным причинам.
– Это каким же?
– Каждая фирма обязана свои тайны беречь и от болтливых сотрудников избавляются в первую очередь. А кому хочется в нынешние времена потерять работу?
– Возможно… И все-таки припомните, о чем вы говорили, когда ездили на пикник.
Я сделал вид, что задумался.
– Хрен его знает, – сказал я огорченно минуты через две. – Обсуждали достоинства и недостатки новых моделей немецких машин, Чуря хвалил ресторан "Дарвин"… – Это я уже намеренно сказал, чтобы посмотреть на реакцию подполковника.
И не ошибся – услышав о "Дарвине", Удод хищно прищурился.
– Ну, ну! – поторопил он меня, потому что я сделал паузу, глубокомысленно разглядывая потолок – якобы вспоминал. – Что именно говорил Чуря о ресторане?
– Приглашал нас отужинать… в складчину. Обещал, что познакомит с клевыми девахами.
Рассказывал, что там хорошая кухня, отличный оркестр…
– Оркестр? – Удод явно был возбужден. – Он не сказал, что знаком с кем-то из оркестрантов?
– Не помню. – Я сокрушенно развел руками. – Может и говорил. Но я не придал этому значения. Извините, можно вопрос?
Мне показалось, что Удод наконец поверил в мое простодушие, а потому я надумал выяснить какого черта нас притащили сюда на допрос.