66 
– Кто это?
– Попка. Тот, который только что забрал Дерюгу. Бывший боксер. Зверь… – В голосе старого урки послышались уважительные нотки. – Любит порядок. Посадили – сиди и не дергайся. Начальство разберется. Ежели в камерах что не так, с кого спрос? С Чухонца.
Он тут за бугра. Потому и не дает спуску разным сявкам, которые что-то там требуют, а еще хуже – устраивают кипиш. Не завидую я Дерюге – Чухонец предупреждал его уже раза два.
– Понял… – Я задумался.
Значит я буду торчать здесь до новых веников. Плат, даже если поставит на уши весь город, меня, естественно, не найдет. Не думаю, что он догадается про мою одиссею. Как ему сообщить где я и что со мной? Как!? Надежда только на его связи, но поди докричись за тысячу верст…
– Степан Ильич, у меня вопрос… – я понизил голос до шепота.
– Ну? – Старый урка смотрел на меня выжидающе.
– Как связаться с волей?
– Хочешь послать маляву?
– Да. Иначе мне амбец.
– Дело непростое… – Старик хитро прищурился. – Но возможное.
– Помогите, пожалуйста. Тому, кто передаст записку по назначению, хорошо заплатят. А я, если выйду отсюда, постараюсь и вам помочь.
– Хе… Ну, скажем, в помощниках я не нуждаюсь. Но ты мне нравишься. На тебя можно положиться. И я выполню твою просьбу. За мною, сам понимаешь, должок… – Он остро взглянул на притихших бузотеров. – Я бы и сам с ними разобрался… со временем, но ты подсуетился в самый раз. А потому рисуй свою маляву и завтра она уйдет по назначению.
– Это в другом городе.
– Без разницы. Я сказал – доставят, значит так оно и будет…
Последующие четыре дня тянулись как резиновые. В камере царило напряженное перемирие – шестерки ждали бугра. Но ему, похоже, приходилось несладко и присел он в карцер надолго. Старый урка большей частью кемарил или дымил сигаретой. Где он доставал курево, какими путями оно к нему попадало – я даже представить себе не мог.
Судя по моим подсчетам, за день он выкуривал не менее пачки и даже меня угощал, хотя я мужественно и отказывался, не желая попасть к нему в полную зависимость. И тем не менее запас сигарет не иссякал. Прямо тебе чудеса из волшебной лампы Аладдина. Но самое интересное было тогда, когда начинался всеобщий шмон – старик, которого едва не раздевали догола, оказывался чистым словно стеклышко. Мистика…
За мною пришли к обеду пятого дня. Удивительно вежливый и дружелюбный Чухонец / в свете того, что я о нем слышал/ передал меня из рук в руки менту с четырьмя звездочками на погонах, и, подмигнув, возвратился в свою дежурку. Капитан молча состыковался со мной при помощи наручников, и мы, миновав КПП, вышли на свет ясный. Там нас уже ждала машина, почему-то частное такси, но я не стал разводить базар-вокзал – если ты в "браслетах", то лучше придержать язык, особенно когда на переднем сидении машины торчат большие розовые уши. Так мы в полном молчании доехали до самого аэропорта и поспешили на посадку – тем же макаром, в прикованном состоянии, и через служебный выход. Правда, неразговорчивый мент, во избежание излишнего внимания со стороны пассажиров к моей персоне, повесил на наши окольцованные руки пиджак, и мы благополучно добрались до своих мест.
Едва самолет взлетел, капитан отстегнул наручники и я обрел относительную свободу.
– Куда летим? – спросил я серьезного мента, чтобы заполнить вакуум в наших, пока еще и не намечавшихся, отношениях.
– В теплые края, – ответил он загадочно и вдруг широко улыбнулся.
От улыбки его строгое лицо неожиданно стало приятным и добродушным. Не будь на нем мундира, я бы мог с ним даже подружиться – этот парень чем-то мне импонировал.
– Подвинься, олух царя небесного…
Голос за спиной поразил меня словно молния. Плат!? Я резко обернулся и увидел ухмыляющегося Серегу.
– Ты!? – у меня перехватило дух.
– Нет, не я – мой призрак. Двигай, нужно перекусить… – Он буднично передал капитану объемистый пакет и сел на освободившееся место.
– Как… когда?.. – Я по-прежнему находился в радостном ступоре.
– Потом, – отмахнулся Плат. – Знакомься – капитан Лугов, бывший мой напарник, – представил он конвоира. – А это Стас, друг детства и коллега по бизнесу.
– Официальная часть нашего знакомства закончена, а потому зови меня Никитой, – все так же улыбаясь сказал капитан и мы с теплотой пожали друг другу руки.
– Из-за тебя не жрал со вчерашнего дня… – бубнил Плат, раскладывая на столике еду: цыпленка-табака, колбасу, сыр, вареные яйца, малосольные огурцы и хлеб. – Ты не человек, а сплошная головная боль…
66 
