Особенно,... 
87 
– Еще чего! – обиделся Тед.– Я ж говорю, просто для души! Мне и своей дури хватает. Ты лучше погляди, какая она у меня сочная, развесистая…
Полина попыталась представить, что это герань, и честно ею восхитилась. Куст действительно был чудо как хорош, хоть на выставку достижений сельского хозяйства.
Дэн, сначала деликатно постучавшийся, а потом заглянувший в каюту, обнаружил приятелей за оживленным спором: Полина отстаивала преимущества готовых удобрений перед самомесами, а Теодор возражал, что комплексного удобрения «Каннабис» в продаже почему-то нет, а «Фиалка» и «Гортензия» его не устраивают: в первом слишком мало азота, а во втором кислотность завышена.
– Ребят, какие у нас на сегодня планы? – поинтересовался рыжий. Дэн вообще был самым ответственным в команде, предпочитая получить капитанское разрешение даже на безделье, дабы предаваться ему сосредоточенно и с полной самоотдачей.
Тед неопределенно пожал плечами.
– Может, разведаем, что у нас на востоке? А то в прошлый раз с полпути вернулись, когда туман поднялся.
– Судя по данным орбитальной съемки, такой же лес, как на севере и западе,– сообщил навигатор.– Я бы лучше на океан посмотрел.
– Да ну,– отмахнулся пилот.– Если купаться нельзя, от него одно расстройство. К тому же что-то тучи собираются…
– А давайте к соседям в гости слетаем? – предложила Полина.– Они тоже, наверное, скучают. И капитан у них такой… кавайный! Ему б еще кимоно и волосы подлиннее…
– Вэ-э-э,– искренне сказал Теодор, намекая, что мужская кавайность определяется длиной вовсе не волос.
Девушка, рассмеявшись, подхватила приятелей под локти и потащила обратно в пультогостиную.
Получить разрешение капитана оказалось на удивление просто, хоть Теодор и побаивался подходить к нему после вчерашнего, да еще с такой легкомысленной просьбой.
– Конечно-конечно,– рассеянно и как будто даже виновато отозвался Станислав Федотович, сворачивая вирт-окно при первом звуке за спиной.– Слетайте, развейтесь.
– Спасибо, капитан!
Компания быстренько сдала назад, пока начальник не опомнился или не передумал.
– Да,– сочувственно сказал Тед уже на поляне.– Геморрой – не та болезнь, которой стоит хвастаться.
– Это ты к чему? – удивилась Полина.
– Он медицинский атлас смотрел.
– Точно?
– Точно,– подтвердил Дэн.– Я тоже успел заметить. Глава про венозную систему.
– Бедненький,– вздохнула девушка.– То-то ему спится плохо: ночью все болезни обостряются. Наврал, наверное, что это доктор зарницу заметил. И Наталья не так уж шумела, чтобы здорового человека разбудить.
– Не скажи,– возразил Теодор.– Станислав Федотович – бывший космодесантник, а эти ребята, если надо, по мышиному писку на ноги вскочат и в прыжке оденутся.
– Что, серьезно?! – пуще прежнего поразилась девушка.– А с виду такой спокойный, вежливый дядечка… На дедушку моего похож.
– Ха! – Пилот так гордо выпятил грудь, будто хвастался собственными достижениями.– Я еще на Новом Бобруйске в инфранете порылся. У него, оказывается, двадцать семь боевых высадок, «Желтая звезда» всех трех степеней и «Багряное сердце» – их только за ранения на поле боя дают.
– И орден «За отвагу», перед самой комиссией,– добавил Дэн, накануне собеседования тоже перелопативший всю информацию о будущем капитане, чтобы не нарваться на такого же подонка, как прошлый.
– Это за высадку на Горгону,– ревниво уточнил Теодор.– У меня там один друг был – не в десанте, конечно, пилот на штурмовом коптере! – говорил, они там настоящие чудеса творили. Две десантные роты против дивизии местных фанатиков почти сутки держались.
– Да, капитан у вас что надо,– с завистью признала Полина.– Придется вести себя у соседей как можно достойнее, чтобы его не опозорить! А то в прошлый раз, по-моему, как-то не очень получилось…
– Это тебе просто кажется,– беспечно отмахнулся пилот.– Мы, космолетчики, ребята простые. Уверен, они будут нам очень рады!
* * *
Сбор пиратского экипажа на завтрак проходил медленно и печально. Глядя, как подчиненные, словно сонные мухи, вползают в столовую и рассаживаются вокруг стола, Сакаи подумал, что, будь он художником, непременно запечатлел бы это зрелище в виде картины под названием «Рассвет живых мертвецов». Винни, отбывший за плитой очередную «яичную» вахту, заснул, едва присев на стул. Фрэнк приподнял веко лишь затем, чтобы бросить полный отвращения взгляд на стоящую перед ним тарелку. Поминутно зевающая Джилл выглядела и двигалась, словно кукла с подсевшей батарейкой. На тарелки не смотрел никто – после ночного пиршества даже мысль об их содержимом вызывала отвращение.
87 
