Труп уже забрали, сделали фотографию и место под окном обследовали.
Мимо Сергеева и эксперта прошла уборщица и неодобрительно посмотрела на мужчин, которые позволяли себе курить в холле больницы.
– Извините, больше не будем, – улыбнулся уборщице Сергеев и спрятал дымящуюся сигарету в кулак.
– Поедем, – предложил эксперт, – чего здесь время зря тратить? Теперь слово за патологоанатомами.
Мало веря в то, что узнает что-то новое, Сергеев отправился в морг. Вскрытие уже было закончено, и патологоанатом сидел за письменным столом, примостившимся напротив окна. От помещения, где стояли каталки с мертвецами, стол отделяла лишь полотняная медицинская ширмочка.
Врач правой рукой писал отчет, а в левой руке сжимал домашний бутерброд. Еще одно такое же изделие, состоявшее из двух ломтей батона и колечек сухой колбасы, лежало на тарелке.
– Угощайтесь, – не отрывая глаз от кончика ручки, предложил патологоанатом.
– Спасибо, я позавтракал, – сдерживая тошноту, подкатившую к горлу, ответил Сергеев.
Патологоанатом, не раз таким образом проверявший людей на брезгливость, отложил ручку. Ему не терпелось поделиться своим открытием. Редко случается, когда вдобавок к перечислению переломов, повреждений мягких тканей и внутренних органов можно добавить что-нибудь экзотическое – то, что укрылось от взглядов других экспертов.
Патологоанатом понимал, девяносто девять процентов писанины, содержавшейся в его заключении, это никому не нужная информация, в вот один процент, считал он, дорогого стоил.
Медик напустил на себя важный вид. Полез в письменный стол и извлек из него небольшой прозрачный полиэтиленовый пакетик, в котором, как сперва показалось Сергееву, ничего и не было.
– Что это?
– Вы повнимательнее посмотрите. Как говаривают, мал золотник, да дорог.
Сергеев расположил пакетик на листе белой бумаги, зажег настольную лампу. Теперь он вполне отчетливо рассмотрел то, чем так гордился патологоанатом, – небольшой лоскуток ссохшейся кожи и два толстых, иссиня-черных кучерявых волоска.
– Что это такое?
– Обнаружил у нее под ногтем большого пальца, – усмехнулся медик.
– Они принадлежат ей?
– Что вы! – улыбка не сходила с губ патологоанатома. – Во-первых, такие волосы на женском теле растут только в двух местах – под мышками и на лобке. Под мышками она, как большинство молодых женщин, регулярно брила, а на лобке волосы у нее другого цвета – абсолютно рыжие. – Поймав недоверчивый взгляд Сергеева, патологоанатом предложил:
– Желаете убедиться?
Следователь чуть заметно мотнул головой, мол, это лишнее.
– Кого-то она ногтем большого пальца ковырнула основательно. Тут не только кожа и волоски, но и кусок мяса. Себя так даже по неосторожности не ковырнешь. На мой взгляд, это волоски с другого места – с груди, со спины, с шеи. Только у мужиков на этих местах растут густые волосы. И чутье мне подсказывает, такая растительность на теле может быть только у кавказцев. Не посчитайте меня, ради бога, расистом, я всего лишь озвучил общеизвестный факт.
Патологоанатом славился своей настырностью и дотошностью.
– Значит, это кусок плоти убийцы? Она защищалась?
– Вот и нет, – улыбка медика стала еще шире, ему доставляло удовольствие разочаровывать следователя. – У нее под ногтями этот кусок плоти пролежал, как минимум, три дня. Так что оказался он там раньше, чем девушка попала в больницу.
«Наверное, медик прав, – подумал следователь. – Ему-то не известно о том, где подобрали девушку, значит, ее точно собирались насиловать, а она защищалась и впилась насильнику в шею, в грудь, в спину.»
Теперь вырисовывалась более или менее стройная картина преступления.
– Спасибо, – следователь пожал руку медику и напомнил ему:
– Не забудьте описать этот факт в своем отчете.
– Надеюсь, что я помог вам, – патологоанатом откусил солидный кусок бутерброда и, усердно жуя, принялся писать дальше.
«Ее заметили на шоссе, – рассуждал Сергеев, шагая по утреннему городу, – значит, изнасиловать ее пытались тоже где-то рядом. Может, в лесу, может, прямо в автомобиле. Непонятно как, но ей удалось вырваться. Судя по тому, как девушка была одета, судя по симптомам, умопомрачение у нее было временное, сумасшедшей до этого она не являлась. Да-да, скорее всего – проститутка. Остановила машину, договорилась о цене, но просчиталась. Вряд ли она работала с сутенером, тот наверняка бы записал номер машины, устроил бы подстраховку. Ее уже искали бы. Одиночка работала сама на себя. Значит, – Сергеев остановился, – она не могла снимать клиентов прямо на трассе или на заправке, ее бы быстро вычислили бандиты. Тогда, где же?»